Я предложил маме позвонить в «Некст», чтобы они срочно доставили красный костюм. Но она пренебрежительно отмахнулась:
— Как же, привезут!
Но я все же позвонил Найджелу на мобильник, и он обещал сделать, что сможет, хотя и предупредил, что «все красное» идет на ура и напророчил, что лейбористы одержат оглушительную победу. Я попытался рассказать ему о моем секретном информаторе Фреде Гиптоне, но связь прервалась. Я с раздражением обнаружил, что часть пролитого Уильямом молока просочилась в микрофонные дырочки.
В еще большее раздражение я пришел, когда Уильям отвлекся на Нового Пса и перевернул вторую миску с кукурузными хлопьями, омерзительная смесь из сахара и бурого молока закапала прямо на ширинку моих светло-серых хлопчатобумажных брюк. Я подскочил к раковине, схватил тряпку для мытья посуды и вытерся, но в складках тряпки таилась иная, еще более мерзкая субстанция — вероятно, апельсиновый сок, — и эта субстанция добавилась к пятну от кукурузных хлопьев. Слившись, они трансформировались в огромное пятно, наглядно свидетельствовавшее о застарелом недержании мочи. Я огляделся в поисках стиральной машины, но вспомнил, что она является предметом судебного разбирательства и в данный момент пребывает в лапах производителя. Еще одна работенка для Чарли Давкота.
— Можешь позаимствовать брюки у отца, — посоветовала мама.
Я разразился демоническим хохотом при мысли, что меня увидят в отцовских брюках.
— А где он, кстати?
— Наверху, в постели. У него клиническая депрессия, — без всякого сочувствия сказала мама.
— И чем она вызвана? — спросил я, когда мы поднимались по лестнице (усеянной мириадами игрушечных и смертельно опасных машинок).
На лестничной площадке мама понизила голос.
— Во-первых, он знает, что больше не будет работать, во всяком случае, на нормальной работе. Во-вторых, у него геморрой, и он боится операции. В-третьих, он уже три месяца как импотент.
Из спальни донесся вопль:
— В-четвертых, его достала долбаная жена, которая выбалтывает сексуальные секреты всем встречным — поперечным!
Мама распахнула дверь спальни.
— Адриан — это тебе не встречные-поперечные! — завопила она в сигаретную мглу.
— Зато парень из долбаного видеопроката — он самый и есть! — проревел отец.
Уильям бросился на распростертое тело моего отца и горячо поцеловал его. Отец пробормотал:
— Этот малыш — единственная причина, почему я еще не покончил с собой.
— Что значит «покончил с собой», дедушка? — спросил Уильям, расстегивая пуговицы на пижаме отца. (Его физическая ловкость иногда воистину поражает.)