— Я думала, вас и в живых уже нет.
— А вы бы стали плакать на моих похоронах?
— Как можно задавать такие ужасные вопросы?! — Холли подняла руку, чтобы ударить его в грудь.
Он схватил ее за запястье.
— Вы меня обнадеживаете, милая. По крайней мере теперь я знаю, что небезразличен вам.
Он запрокинул ей голову и приблизил губы. От его поцелуя у нее захватило дыхание. Она блаженствовала в его объятиях, ощущая на своих губах его холодные губы.
Тут колени у нее ослабели, и она приникла к нему. Словно издалека она услышала голос бабушки, которая говорила ей: “Держись подальше от мужчины, поцелуй которого заставит ослабнуть твои колени”. Бабушка была женщиной мудрой. Холли знала, что ей придется пожалеть, если она уступит своей страсти, но защищаться она не могла. Ей хотелось, чтобы он прикасался к ней, ей необходимо чувствовать, что он жив и рядом.
— Я хочу вас, Холли. Я только и думал, как вернусь домой к вам. — Он целовал ее шею, щекоча нежную кожу щетиной. Потом его руки оказались на ее груди.
Холли застонала, она готова отдать ему все, что он пожелает. Поддаваясь жару его рук и губ, она выгнула спину.
Она не поняла, что кто-то открыл дверь, пока Джон не прервал поцелуй и не отступил от нее. Холли обдало холодом, и она увидела, что в холл вошел Прингл. Следом шел Данн.
— Вы дома, милорд? — спросил Прингл, всячески делая вид, что не заметил поцелуя, но его лицо ясно говорило, что он шокирован.
Данн же откровенно улыбался.
— Мы прочесали все вокруг, милорд. Дело безнадежное.
— Мерзавец хорошо знаком с нашими краями. Я шел за ним несколько миль, но никак не мог нагнать, а потом потерял из виду.
— Вы думаете, стрелял тот же человек, который пытается разорить вашу компанию? — спросила Холли голосом, все еще дрожащим от поцелуя.
— Не знаю. Он имел прекрасную возможность застрелить меня, но он выстрелил поверх моей головы, чтобы напугать. — Джон немного подумал. — Мне показалось, что целился он в вас, Холли.
— Совершенный вздор. Зачем кому-то понадобилось стрелять в меня?
— Не знаю. — Джон посмотрел на нее из-под опущенных бровей. — Я надеялся, что вы, быть может, знаете.
— У меня никогда не было врагов.
— Да? Предположим, это тот человек, который последовал за вами из колоний.
— Никто не знает, что я здесь. — Холли посмотрела на ямку у него на подбородке — смотреть ему в глаза она была не в состоянии.
— Кто не знает?
— Никто.
— Неужели никто в семье о вас не тревожится? — Нет. Я совершенно одинока.
Он схватил Холли за руку и посмотрел на нее, но теперь в его холодных глазах не было и намека на желание.