Ни Мари, ни Мадлен не осмелились сказать, что они боялись не Анжу.
Катрин ехала рядом с Анжу, который заметил, что мать, похоже, не слишком расстроена их скорой разлукой. Он решил проявить недовольство этим.
— Я тебя не понимаю, — сказал герцог. — Ты, кажется, рада моему отъезду не меньше, чем мой брат, который ненавидит меня.
Катрин покачала головой и тихо промолвила:
— Разлука с тобой, как ты должен знать, способна причинить мне только боль.
— Мадам, вы странно выражаете свою печаль.
— Мой дорогой, неужели тебе не известно, что я умею искусно скрывать мои чувства?
— Похоже, мой отъезд кажется вам одной из комедий, разыгрываемых при дворе, которые вам так нравятся.
Он с улыбкой посмотрел на мать.
— Несомненно, ваша радость так естественна, потому что она искренняя. Дорогая мама, вы не только великолепно носите маску, но и умеете создавать драмы и комедии.
— О, я знала, что твой острый ум подскажет тебе кое-что.
Она приблизилась к сыну.
— Ты можешь поехать в Польшу, мой дорогой, а с другой стороны можешь и не ехать.
— Что? Не поздно ли менять планы?
— Несомненно, ты способен вообразить обстоятельства, при которых это возможно.
Он затаил дыхание, несколько секунд они ехали в тишине. Затем Катрин продолжила:
— Даже если ты достигнешь этой варварской страны, можешь быть уверен — ты не задержишься в ней надолго.
Мадлен подслушала эти слова и задрожала. Она сама удивлялась тому, какой хорошей шпионкой она стала. Это произошло потому, решила женщина, что милостивый Господь наделяет матерей особым чувством, когда их детям грозит опасность; она всегда смотрела на короля как на своего сына.
Она начала следить за тем, какую еду и напитки подают королю, но пробовать все, что он поглощал, было невозможно. Могла ли она, его няня, сидеть за банкетным столом в разных замках, где останавливался Карл? Чувство тревоги заставило женщину сказать ему о ее страхах.
Она попросила разрешения поговорить с ним наедине, он охотно согласился.
— Ваше Величество, — сказала Мадлен, — вам известно, что я люблю вас.
Он с нежностью поцеловал ее руку.
— Я не сомневаюсь в этом, дорогая Мадлен.
— Тогда вы внимательно выслушаете то, что я скажу вам. По-моему, в вашем окружении есть люди, стремящиеся укоротить вашу жизнь.
Карл вздрогнул. Его охватил более сильный, чем когда-либо, страх смерти.
— Что ты обнаружила? — спросил он.
— Я не могу утверждать, что я раскрыла заговор. Это какое-то чувство — оно предупреждает меня. Я тебе вроде матери, Карл. Я ощущаю, что ты в опасности.
— Ты думаешь, что кто-то пытается отравить меня, Мадлен?