За несколько часов до рассвета Анжу встал с кровати.
— Не могу успокоиться, — сказал он, — и вряд ли смогу, если не опишу события той ночи. Мир должен знать. Я составлю признание, исповедь. Я не стану оправдывать себя, я виновен не меньше других в этом преступлении. Я напишу все сейчас. Я не могу откладывать это.
Когда ему принесли письменные принадлежности, он взял горящую свечу и открыл дверь маленького кабинета.
— Я буду писать здесь, — сказал Анжу, — когда я закончу, уже будет утро. Мы покинем этот город и поскачем в Краков.
Он посмотрел прямо перед собой и отпрянул назад. Ему показалось, что в кабинете стоит человек с благородной внешностью, который смотрит на него сурово и презрительно.
— Колиньи! — крикнул Анжу, рухнул на колени и выронил свечу, которая тотчас потухла. — О… Колиньи… — выдохнул он, — ожил, чтобы помучить меня…
Друзья бросились к Анжу со свечами в руках. Они побледнели, увидев то же самое, что и он. Некоторые закрыли глаза, чтобы избавиться от видения. Но один, самый смелый, человек высоко поднял свечу и поглядел в лицо тому, что другие сочли призраком адмирала.
— Господи! — крикнул он. — Это воистину Колиньи. Но… изображенный на картине.
Анжу вернулся в главную комнату и за остаток ночи написал свою исповедь.
На следующий день он поспешно покинул город; он не желал оставаться там, где его так жестоко разыграли.
Но он кое-что понял. Варфоломеевская ночь навсегда останется в памяти людей; миллионы живущих на земле будут вечно испытывать ужас и отвращение к ее участникам.
Анжу прибыл в Краков, охваченный сильным жаром.
Марго чувствовала беспокойство. Ее любовная связь очаровательным месье Лераном, испытывавшим благодарность к королеве Наварры, спасшей ему жизнь в ночь резни, постепенно угасала; Марго обнаружила, что она могла годами хранить верность лишь месье де Гизу, но не другим мужчинам. Иногда она тосковала по красивому герцогу; она вернула бы его назад, если бы он не увлекся Шарлоттой де Сов. Марго превосходно знала Шарлотту; мадам де Сов отпускала мужчину лишь тогда, когда он надоедал ей. Марго подозревала, что Шарлотта будет любить Гиза так же долго, как и она сама. К удивлению Марго, похоже, Шарлотта оказалась способной любить; она изменилась, ее красота стала более мягкой, нежной. Марго, чувствуя, что это связано с Генрихом де Гизом, ревновала, но гордость одерживала верх над ревностью.
Она знала, что, отказав себе в разводе и браке с Гизом, она глубоко уязвила своего прежнего любовника. Марго понимала, что он никогда не простит ей этого поступка, как не простил он Колиньи убийства своего отца. Он больше не смотрел в ее сторону, не бросал на Марго нежные зовущие взгляды. Если он и замечал ее, то лишь для того, чтобы дать ей понять, как сильно он увлечен своей новой пассией, как восхищается Шарлоттой де Сов.