Катрин выбрала позицию у окна, откуда она могла наблюдать происходившее снаружи; наконец явился растерянный и возбужденный король.
— Что это значит, мадам?
— Необходимо изменить наши планы. Мы раскрыли новый коварный план. Необходимо опередить их… промедление опасно.
Карл закрыл лицо руками.
— Откажемся от этой затеи. С меня довольно. Если существует гугенотский заговор против нас, то есть много католиков, готовых защитить королевскую семью.
— Что? Ты позволишь им прийти и убить нас здесь, в Лувре?
— Похоже, убийство все равно произойдет.
Мать и герцог Анжуйский испуганно посмотрели на Карла. Он был безумным. Непредсказуемым. Они поступали правильно, не доверяя ему. Могли ли они знать, какие мысли придут ему в голову в следующую минуту? Промедление было опасным, они и так потеряли много времени из-за ненадежного короля.
— Я знаю, убийство должно произойти, — всхлипнул Карл. — Кровопролитие неизбежно. Но давайте не будем начинать его.
— Понимаешь ли ты, — тихо сказала Катрин, — что гугеноты нападают на нашу Святую Церковь? Неужели будет лучше, если погибнут не еретики, а она, непорочная невеста нашего Господа?
— Не знаю, — крикнул король. — Я просто хочу остановить это кровопролитие.
Зазвонил набатный колокол Сент-Жермен л'Оксеруа; через мгновение уже казалось, будто звонят все колокола Парижа.
Поднялся шум: крики, визги, безжалостный смех; предсмертные вопли мужчин и женщин смешивались о мольбами о пощаде.
— Началось… — прошептал король.
— Господи! — забормотал герцог Анжуйский. — Что мы наделали?
Он посмотрел на мать я увидел на ее лице то, что она редко позволяла ему видеть — страх… такой страх, какой он не пожелал бы испытать никому.
Она еле слышно повторила его слова, обращаясь как бы к себе самой:
— Что мы наделали? Что теперь произойдет?
— Ад обрушился на землю! — закричал король. — Ад обрушился на землю!
— Остановите это, — взмолился герцог Анжуйский. — Остановите безумие, пока оно не зашло слишком далеко. Пока мы не погибли… остановите, говорю вам!
Катрин впервые в жизни запаниковала.
— Ты прав, — пробормотала она. — Мы должны все остановить. Я отправлю послание Гизу. Адмирал не должен умереть…
Хотя на небе еще не появились первые признаки рассвета, весь Париж уже проснулся на пороге дня Святого Варфоломея.
Боль не позволяла адмиралу уснуть. Паре хотел дать ему опиат, но Колиньи не согласился. Он должен был многое обдумать. В приемной чутко спал его зять, он был готов в любой миг откликнуться на зов адмирала. Дорогой Телиньи! Господь наградил Колиньи, отдав его дочь в руки такого человека.