— Не могу в это поверить, — хрипло сказал Скаддер. — Этого не может быть.
— Нет, все так и есть, — подавленно ответила Черити. — Я же говорила, я знаю почерк.
— Это последняя запись, — продолжал человек на экране. — Непосредственно после ее окончания все подходы, электронные и прямые, будут блокированы и поставлены под защиту. Компьютерные программы рассчитаны на долгое время, так как я исхожу из того, что война не сможет продолжаться долго. В случае, если известный нам враг положит глаз на Луну, то он убедится, что мы подготовили для него несколько сюрпризов. — Он еще раз поднял глаза и улыбнулся своей беспомощной улыбкой, которую Черити так хорошо знала. — Конец записи.
Никто не проронил ни слова. Изображение исчезло с экрана, и через две секунды трансляция началась снова.
— Добро пожаловать! Кто бы вы ни были…
Черити сняла шлем. Ей стало абсолютно безразлично, что сейчас, может быть, какой-нибудь сошедший с ума механизм вводит в вентиляционную систему нервно-паралитический газ.
— Отключите это, — проговорила она с трудом, и ее голос, отозвавшийся эхом в необъятном зале, прозвучал даже в ее собственных ушах необычно резко.
Прежде чем Харрис успел что-либо сказать, замигали контрольные лампы пульта, к которому подсоединили кубик, и изображение застыло посреди предложения.
— Спасибо, — сказала Черити хриплым голосом и подняла глаза.
Скаддер последовал ее примеру и тоже снял шлем, остальные подняли защитные стекла. Она заметила, как все вопросительно смотрят на нее.
— Что? — выдавила Черити.
Харрис открыл рот, но потом снова закрыл его. Скаддер оказался единственным, кто смог задать Черити вполне резонный вопрос.
— Лейрд?
Черити закрыла глаза и глубоко вздохнула. Почему-то она боялась этого момента. У нее создалось впечатление, словно шестьдесят лет войн и опустошения внезапно потеряли какое-либо значение.
— Да, — наконец вымолвила она. — Дэвид. — Черити подняла глаза на замершее изображение позади Скаддера, потом посмотрела на него. — Мой бывший муж, черт его побери. — Голос подвел ее.
— Эй, — озабоченно произнес Скаддер. — Все в порядке?
— Нет, не все, — сказала она, злясь на саму себя, на него и мужа, который, скорей всего, уже шестьдесят лет как мертв. Она уставилась на его изображение, глаза ее затуманились, а плечи затряслись. — Это так типично для тебя, — обратилась она к изображению своего мертвого мужа и не чувствовала ничего, кроме гнева. — Ты все испортил. Ни разу за всю свою проклятую жизнь ты еще не сделал что-либо так, как это положено. Черт тебя побери еще раз.