Она наблюдала с болезненным ощущением страха, как Данжермон возится у основания ее горла, и странное забытье охватило ее. Похоже на сон. Нет, на ночной кошмар. Если бы она могла поверить в то, что это ночной кошмар, то и тогда это не было бы столь реальным. Игра воображения. Она не могла решить, что было бы лучше — с ужасом и тревогой цепенеть от истинного положения вещей или убедить себя, что все это только дурной сон.
Данжермон взглянул на нее, как будто ждал ответа на свои слова. Он успел переодеться, не забыв аккуратненько перевязать руку, которую он поранил в борьбе. Теперь он был в черных джинсах, ботинках и в широкой черной майке, и этот наряд делал его похожим на супермодного мага.
Он расстелил на полу одеяло, чтобы не запачкать кровью Джека ковровую дорожку работы восточных мастеров, и проверил узлы на связанных руках и ногах лежащего без сознания узника, чтобы убедиться в их достаточной крепости, но не слишком сильной, чтобы на коже не осталось отпечатков. У жертв «душителя с залива» были синяки и ссадины на запястьях, но у самого-то душителя их не должно было быть.
Взгляд Лорел вновь упал на Джека. Ей казалось, что он уже не дышит. Он потерял сознание уже больше получаса назад. Запекшаяся кровь застыла у него в волосах и тускло блестела на макушке и левой щеке, как засахаренное яблоко, но она не могла определить, течет еще кровь или уже нет. У мертвых кровь не идет. Мысленно, она умоляла его пошевелиться.
— Мне бы хотелось привлечь его к суду, — продолжал Данжермон. Он грациозно приподнялся и взял бокал с бургундским со столика, медленно начиная потягивать вино, задумчиво смакуя каждый глоток. — У меня все время было такое намерение. Убийца озорничает по всей Акадиане, оставаясь безнаказанным, никому не удается остановить его — пока он не попадет в приход Парту. Вот почему я оставлял трупы там, где их потом находили. Разумеется, есть множество способов отделаться от тел и не оставить следов. Можно безнаказанно совершать убийство за убийством, если убийца человек умный, осторожный, хладнокровный.
Он допил бокал вина. Часы прадедушки пробили час. Одиннадцать. Джек все еще не подавал признаков жизни.
Данжермон со вздохом завернул его в одеяло и перенес в хозяйственный лифт, спустился в прихожую, прошел на кухню. Она услышала, как открылась и снова захлопнулась дверь черного хода, потом наступила тишина.
«О Господи, пожалуйста, Джек, хоть бы ты оказался живым, хоть бы ты очнулся. Я не хочу умирать в одиночестве».
В одиночестве. Как умерли Саванна, Эни, как все другие женщины. Бог знает сколько их было. Он подбросил только шесть трупов, потому что это вело к исполнению его плана. А их, быть может, были десятки, и все они исчезли бесследно, смытые волнами прилива, и никто никогда не сможет их найти, только топи слышали жалобные крики жертв о помощи.