Эй-Джей опустился на скамью рядом с Анни и потянулся, чтобы взять ее за руку.
– У нас так много хороших воспоминаний, – негромко сказал он. – Так почему ты гонишь меня сейчас, Анни? В чем дело? Ты все еще сердишься на меня из-за дела Фуркейда?
– Я на тебя не сержусь.
– Тогда что? Мы отлично ладили, и вдруг ты не желаешь меня видеть, не хочешь со мной разговаривать. Что…
– Что ты имеешь в виду, говоря «мы отлично ладили»?
– Ну, ты сама знаешь… – Эй-Джей еще боролся, не понимая, что именно он сказал невпопад. Он пожал плечами. – Я думал…
– Что ты думал? Что последнюю сотню раз, когда я говорила тебе, что мы только друзья, я лгала?
– Да ладно тебе, – Эй-Джей нахмурился. – Ты же знаешь, что между нами нечто большее…
Анни вскочила на ноги, сердито глядя на него.
– Почему ты не понимаешь слова «нет»?
– Разумеется, я его понимаю. Я просто не вижу, какое отношение это имеет к нам.
– Господи, – тяжело вздохнула Анни, покачивая головой. – Ты такой же, как Ренар.
– Ты хочешь сказать, что я тебя преследую?
– Я говорю лишь о том, что Памела восемь раз говорила ему «нет», а он все равно слышал только то, что хотел услышать. В чем же между вами разница?
– Ну, для начала, меня не обвиняют в убийстве.
– Не умничай. Я говорю серьезно, Эй-Джей. Я все время пытаюсь объяснить тебе, что ты хочешь получить от меня то, чего я тебе дать не могу! Куда уж яснее?!
Эй-Джей отвернулся, словно она его ударила, по скулам заходили желваки.
– Да, полагаю, ты выразилась предельно ясно.
– Я не хотела причинить тебе боль, Эй-Джей, – негромко сказала она. – Вот этого я совсем не хотела. Я люблю тебя…
Он недоверчиво хмыкнул.
– …только не так, как тебе этого хочется, – договорила Анни.
– Мы уже это раньше проходили. Но потом либо ты возвращалась, либо я, и вообще…
Анни прервала его, отчаянно замотав головой:
– Это невозможно, Эй-Джей. Только не сейчас. Слишком многое произошло…
– Что? Почему ты мне не хочешь рассказать?
– Я не могу этого сделать, – прошептала Анни, ненавидя себя за то, что приходится лгать Эй-Джею, что-то скрывать от него. Лучше всего оттолкнуть его, чтобы он сам не захотел больше ничего знать.
– Я же не враг тебе, Анни! – взорвался Эй-Джей. – О чем ты не можешь мне рассказать?
Анни закрыла лицо руками. Она стала партнером Фуркейда, вела собственное расследование, пыталась заставить Ренара увлечься ею, чтобы вынудить его сбросить благообразную маску и. показать свою истинную уродливую сущность. Анни ни в коем случае не могла рассказать об этом Эй-Джею, так же, как не могла бы во всем признаться шерифу Ноблие. Возможно, они все хотели одного и того же, но шли к цели разными путями.