– Это вас совершенно не касается, – отрезала Анни.
– Очень красное! – заверещал Виктор. Чувствовалось, что он вот-вот расплачется. – Выход немедленно!
Маркус взглянул на часы и нахмурился:
– Да, нам пора идти. Уже почти восемь. Виктор всегда ложится спать в это время. Мы же не можем отступить от расписания, правда, Виктор?
Виктор, крепко прижимая к груди книгу, засеменил к выходу.
Маркус чуть поклонился Анни, стараясь выглядеть светским.
– Могу я проводить вас до машины, Анни? Вы сейчас нуждаетесь в защите.
Анни едва сдержалась, чтобы не ответить, что его общество едва ли можно считать надежной защитой. Он либо убийца, либо возможная мишень для убийцы.
– Я останусь. У меня еще есть работа. Маркус не торопился уходить.
– Вы смогли найти того водителя, который помог мне? – прервал молчание Ренар.
– Нет, я была очень занята. – Список машин, выданный компьютером, все так же лежал под папками на ее столе. – Я сделаю все, что смогу.
– Я знаю, Анни, – ответил Маркус. – Я знаю, что вы сделаете для меня все возможное. Вы особенная, Анни. – И прежде чем Анни смогла запротестовать, Ренар добавил: – Вы пойдете в пятницу на танцы? Во время праздника танцевать будет весь город.
«Неужели он меня приглашает?» – удивилась Анни.
– Вряд ли. Я дежурю в этот день. Маркус вздохнул:
– Очень плохо. Вы так много работали последнее время.
«И все из-за тебя», – чуть было не выпалила Анни, но сдержалась.
Она смотрела вслед братьям Ренар, когда они уходили. Виктор цеплялся за стену, пряча лицо за книгой. Маска. Ему хотелось спрятать свое «я» за другой внешностью, А его брат тоже вполне мог прятать другую личину под вполне заурядной физиономией.
Анни вернулась к принтеру и кипе статей, где упоминался Чез Стоукс, использовавший вместо маски свой жетон и прикрывавший одному богу известно что.
– Краска не совпадает, – трагически возвестила Долл. – Я же тебе говорила. У меня было дурное предчувствие.
– Еще не высохло, мама, – отозвался Маркус, растирая краску губкой, чтобы сровнять это место со стеной. – Краска становится светлее, когда высыхает.
Долл придирчиво всматривалась в стену столовой, ее худое лицо напряглось. Наконец миссис Ренар скрестила руки на груди и изрекла:
– Сомневаюсь, что это тот же оттенок. Я так и думала, что останется пятно.
Маркус чувствовал, что его терпение на исходе и вот-вот лопнет, как старая веревка, и в этом он винил мать. Он вернулся домой из библиотеки, его мысли были заняты исключительно Анни. Маркус вспоминал всю сцену в мельчайших подробностях. Маркус все понял. Анни не может при всех принимать его ухаживания, пока не оправдает его, не докажет, что не он убил Памелу Бишон. Теперь он будет вести себя более сдержанно. У них будет свой секрет.