Янни всем телом повернулась к ней, в глазах жительницы Чащоб горела отчаянная надежда. Она заговорила медленно и очень раздельно – так, как обычно произносятся условия сделки.
– Чтобы поселиться в Чащобах, вы должны влиться в народ Чащоб. Вы не станете обособляться от нас– Она смотрела Дайже в глаза, но та не отводила взгляда ни от чешуи на ее лице, ни от слегка светящихся зрачков. Янни улыбнулась ей. И, оглядев Зал, как бы по-новому посмотрела на бывших рабов. – Ваши дети, – продолжала она, – будут брать себе жен и мужей из нашей среды. Ваши внуки станут зваться жителями Чащоб. Повторяю, вы не сможете ни переехать, ни жить сами по себе, отдельно от нас. А жизнь у нас нелегка. Многих ждет смерть. Понимаешь ли ты, ЧТО ты нам предлагаешь?
Дайжа громко откашлялась. И, когда Янни вновь повернулась к ней, – даже не подумала отводить глаза. Она лишь спросила:
– Насчет того, чтобы влиться… Я все время слышу, как вы себя называете «торговцами из Чащоб». Значит, и мы тоже станем… торговцами? И получим все права вашего сословия?
– Те, кто вступает в браки с торговцами из Чащоб, получают это звание и все соответствующие права. Так будет и с вашими юношами и девушками, кто войдет в наши семьи.
– А дома, которые мы себе выстроим? Они будут принадлежать нам?
– Да.
И теперь уже Дайжа устремила взор в зал, выискивая группки татуированных.
– Не этого ли вы хотели, когда вручали мне свою волю? – громко спросила она. – Дома и собственность, которую вы сможете передать своим детям! Равенство в правах со всеми соседями! Так вот, жители Чащоб именно это нам и предлагают. И честно предупреждают о трудностях, которые нас ждут. Я говорила от вашего имени, но решать каждому за себя!
Кто-то из бывших рабов спросил:
– А если кто не захочет ехать в Чащобы? Что будет с ним?
Вперед шагнула Серилла.
– Заявляю от имени сатрапа, что отныне и навеки никакого рабства в Удачном не будет. Татуированные останутся татуированными – не более, но и не менее. Дать им равное положение с торговцами я не могу, ибо это противоречило бы изначальной хартии Удачного. Но издать указ, согласно которому, во исполнение первородных законов Удачного, Джамелийская сатрапия не будет признавать ни рабства, ни претензий от владельцев рабов, оказавшихся в Удачном, – я вполне полномочна. – И Серилла довершила несколько театрально, почти прошептав: – Татуированные! Отныне вы свободны.
– А мы и были! Причем всегда! – испортил торжественность момента чей-то выкрик с места.
Мингслей сделал последний заход, стараясь отстоять некие выгоды для своих «новых»: