— Умная у вас собачка, — похвалил Хабра старый рыбак, чинивший во дворе сеть. — Просто на редкость воспитанная и послушная. И кошек не гоняет, странное дело.
Комплименты по своему адресу Хабр выслушал, дисциплинированно, хоть и с видимым нетерпением сидя во дворе у крылечка. Высунувшись в окно из своей комнаты, Яночка пояснила:
— А он у нас привык к кошкам. В нашем доме живет бабушкина кошка, и Хабр знает, что нельзя ее обижать. Он и в самом деле очень умный.
— А раз такой умный, то почему же заставляете его сидеть во дворе, хотя по всему видно — псу не терпится побегать на новом месте? Пусть бы побегал, не заблудится.
Убрав голову из окна, Яночка через минуту оказалась во дворе.
— А из-за диких кабанов, — пояснила она. — Мы не хотим, чтобы он встретился с ними один на один, без нас.
Рыбак удивился.
— Так вы кабанов боитесь?
— Мы — нет. Мы за Хабра боимся. Ведь сеттер — охотничья собака, любого зверя выследит. С кабанами же ему не приходилось иметь дело, и мы боимся, как бы кабаны ему чего плохого не сделали.
— Что ж, кабаны тут и в самом деле водятся. И еще сколько! Да только они не совсем дикие.
— А какие же?
— Прирученные.
Тут во двор выбежал Павлик, только что получивший у мамы разрешение на прогулку перед ужином.
— Можем отправляться! — крикнул он сестре.
— Минутку! — остановила его Яночка и повернулась к старому рыбаку: — Как это — прирученные?
— Кто прирученный? — не понял Павлик.
— Этот пан говорит, что кабаны здесь прирученные. Неужели все? — спросила она рыбака.
— Любанский я, — представился старый рыбак новым жильцам и дал исчерпывающий ответ: — Не все, но многие. Я сам их и приручал.
Услышав такое, дети решили ненадолго отложить немедленный поход к морю. Очень уж интересные вещи рассказывал старый Любанский! И брат с сестрой попросили рассказать им поподробнее, как же он приручал диких кабанов.
— Кормил я их, — стал рассказывать рыбак, не переставая работать над сетью. — Вторую зиму уже подкармливаю. Прошлая зима была суровая, так они привыкли ко мне, почитай, каждый вечер приходили. Сначала молодняк, тот посмелее, а за ними и матерая свинья явилась. И уж она так осмелела — из рук у меня ела. Выношу я, значит, ведро с кормом, не успею на землю поставить, а она уже полрыла в него сунула. И вот те, в последнем доме, тоже кормили, туда другое стадо приходило, с другой маткой.
— А как теперь? — заинтересованно расспрашивал Павлик. — Вы их и сейчас подкармливаете?
— Нет, сейчас у них и без меня есть пища. Да и людей в поселке стало слишком много, распугивают их. Нет, сейчас они из лесу не выходят.