– Нет, – снова приняла за всех решение бабушка. – Мы в курсе этого. И она участвовала в этой… системе? Я так понимаю, что и покойник тоже?..
О, дьявольщина!.. Ее взгляд готов был смести меня с поверхности Земли. Это же надо, якшаться с подобными людьми!..
– Он не был членом партии! – протестующе выкрикнула я.
– Был, – сухо сказал майор.
Меня чуть удар не хватил.
– Как это был? Он же утверждал, что нет!
– А ты еще не заметила, что он тебя дурачил, как хотел? – расстроился вдруг Лукаш. – Одну половину ты видишь, а вторая половина, по-твоему, что – другой человек?
– Дядя его был, – слабым голосом и чуть ли не безнадежно произнесла я. – Ну что ж, ничего не поделаешь, действительно, я позволила себя обманывать. Мне очень жаль.
– Каждому было бы жаль, – доброжелательно успокоил меня дядя Игнатий.
– Может быть, мы все-таки вернемся к предмету разговора? – холодно осведомилась тетка Иза. – Так что с этой верной партийной домохозяйкой?
– Найденные у нее материалы позволили нам сузить круг подозреваемых…
– Постойте, постойте! – запротестовала тетка Ольга. – Но что она сказала?
– Не так уж и много она успела сказать, – включился майор, дав поручику возможность приняться за креветки, – поскольку была убита на кладбище…
– И ее там сразу же похоронили? – неожиданно заинтересовался дядя Игнатий.
– Как убита? – пыталась одновременно выяснить тетка Иза.
– Ударом в голову пестиком для картошки.
– Ооооо!.. Раз пестиком, то это явно была женщина?..
В голосе тетки Изы и взгляде на меня прямо-таки заискрилась надежда, однако майор тут же остудил ее.
– О пани Брант не может быть и речи, поскольку в момент убийства она сидела здесь, в этом доме, и я лично с нею беседовал. Несмотря на видимость, убийца был мужчиной.
Тетка с новой искрой в глазах воззрилась на Лукаша. Но майор был безжалостен.
– Пан Дарко также не входит в расчет, поскольку получасом раньше был замечен дорожной полицией в районе Млавы. Никто не в состоянии проехать от Млавы на Повонзсковское кладбище за сорок пять минут.
– Ну если постараться, – пробормотал Лукаш себе под нос.
– А сколько вы выжимаете? – вдруг заинтересовался поручик.
– На немецких автострадах – до двухсот сорока.
– Понятно. Но от Млавы нет немецкой автострады. Да и дорожная полиция должна была бы, пожалуй, совсем исчезнуть…
– Тогда кто же ее убил, если не они? – Тетка Ольга потеряла терпение.
– Во всяком случае, не моя внучка, – с достоинством проговорила бабушка.
Оправданная в случае с Михалиной Колек, я решила подавать уток. Отчет несколько утратил интенсивность и был возобновлен с прежней энергией лишь перед лицом обнажившихся скелетов.