– И она принесет? – с сомнением спросил Гурский, когда они поспешно покинули дом жертвы, оставив Михалину в состоянии окаменелого протес га.
– Честно говоря, я бы удивился, – мрачно ответил Бежан. – Но если не придет, мы сами к ней тайком заберемся, так как прокурор ни за что не даст нам санкции. Священная корова. Как мне кажется, она и сама не знает, сколько она знает.
– Да она просто-напросто не успеет, – выразил свое мнение Роберт, трогая с места. – Она еще здесь посидит…
– Потом в порядке утешения снова начнет гладить портки покойника, а потом опоздает на последний автобус до Млавы…
– Тогда зачем было назначать ей срок на утро?
– Потому что завтра до нее дойдет. Иначе бы она сидела тут еще дня три. А сегодня, прежде чем мы обнаружим Изу Брант, нам еще нужно будет проверить, что из нее смог выжать Забуй, и она ли это вообще. А уж потом мы отправимся к ней на вежливую беседу…
Сержант Забуй не мог пережить своего поражения, поэтому не стал сразу же возвращаться в управление, а поехал в комиссариат по прежнему месту жительства подозреваемой. Там он был знаком с заместителем начальника, когда-то они случайно повстречались, даже понравились друг другу, и Забуй надеялся что-нибудь от того узнать. Если уж не о поведении этой проклятой Изы Брант, то хотя бы о ее характере. И, возможно, удостовериться – точно ли это она или нет.
Сержанту пришлось немного подождать, прежде чем заместитель начальника, освободившись от дел, смог его принять.
– Иза Брант? – задумался заместитель начальника. – Возможно, такая и жила здесь, но я о ней ничего не знаю. Никаких преступлений, никаких нарушений, никаких жалоб… Хотя, постой, что-то мне припоминается…
Напрягая память, он вспомнил случай, имевший место несколько лет тому назад, когда жильцы того дома, где жила Иза Брант, написали жалобу на некую Марлену Бобек, устраивавшую по ночам бедлам. Понадобилась не одна неделя, чтобы несколько утихомирить охочую до развлечений Марлену. Все это было страшно весело, поэтому зацепилось в памяти, и как раз тогда Иза Брант выступала в качестве свидетеля. Заявила, что в общем-то грохот она слышит, но к ней он доходит слабовато, так как это на другом конце дома и двумя этажами ниже, а больше она ничего не знает. В целом, насколько он помнит, она произвела приятное впечатление.
– Приятное!? – горько фыркнул сержант и поделился уже своими впечатлениями от встречи в подозреваемой пани, тем самым весьма заинтересовав заместителя начальника.
Время шло к полудню, поэтому сержант поспешил вернуться в управление, но, видно, такой уж выдался у него невезучий день, потому что он сразу же оказался свидетелем грабительского нападения на пару иностранцев на окраине парка Дрешера. Он даже не мог сделать вида, что не имеет с полицией ничего общего, так как был в мундире, и не мог как-либо отговориться, чтобы не скомпрометировать исполнительную власть в глазах чужеземцев, к тому же по глупости он признался, что знает немецкий язык. Когда Бежан с Гурским, пробившись через сравнительно небольшие пробки, приехали в половине третьего в управление, сержанта еще не было. Усиленно разыскиваемый по телефону, он объявился только около четырех.