– Она уехала на такси у нас на глазах. Она – на кладбище, вы – на Круткую. Я так понимаю, что обе Изы Брант были уже там, так что ни одна из них просто не успела бы совершить это злодеяние. Кроме того, сейчас уже темнеет, чудо еще, что эта уборщица оказалась здесь сегодня, а не завтра утром.
А может, она что-нибудь видела?
– Кто?
– Уборщица.
Бежан все это время размышлял, и выводы выкристаллизовались у него сами собой. Доминика Иза Брант еще могла бы убить, а вот Михалину Колек – никоим образом. Можно было бы принять версию о случайном преступнике, который болтался по кладбищу, но случайные преступники обычно нападают с целью грабежа, а у Михалины Колек никто ничего не забрал, даже сумочку не вырвал, сумочка лежала под ней. Поэтому мотив нападения должен быть иным, и тут возникает вопрос: кому эта баба сказала, что едет на кладбище в столь позднее время?
– Уборщица в любом случае под рукой, так что допросим ее сразу же, – ответил он на последний вопрос Роберта. – А что она вообще тут делала? Все уборщицы и садовники, как правило, работают с утра, а не по вечерам.
– Здесь ее допросим или в управлении?
– Здесь. Может, она сумеет на что-то указать пальцем?
Кладбищенская уборщица оказалась нормальной женщиной среднего возраста, не пугливой, не болтливой и вполне рассудительной. Никакого криминала за ней, по всей видимости, не было, так что отвечала она на все вопросы охотно и подробно.
Да, как правило, они начинают свою работу как можно раньше, сразу же после восхода солнца, но бывает, что она затягивается до самого вечера, если, к примеру, мешают похороны. На этот раз она сделала днем перерыв, так как к ней домой должен был прийти слесарь-водопроводчик: унитаз у нее потек.
Слесарь был, сделал все, что требуется, а на кладбище она вернулась из-за цветов. Проверила, принялись ли они после вчерашней посадки, прибралась вокруг и, как обычно, прошла между могилами напрямик – так было короче. Ну и наткнулась на эту женщину в трауре. Не могла же она ее так оставить!
Бежан спросил обо всех, кого она здесь сегодня видела и слышала.
– Под вечер-то тут мало кто ходит. Бывает, что люди на своих могилах до самого закрытия сидят, но таких мало. Хотя летом больше. А пораньше-то здесь всякие ходили.
– Нет, скорее попозже. После семи.
– Ну, на часы я не смотрела, но позже всех только один прошел, мужчина, я как раз розы опрыскивала, от тлей, а он бежал, как на пожар. Поэтому я его и заметила.
– Он пришел или уходил?
– Уходил, к воротам бежал. На других я даже и не смотрела, потому что такого… Как бы это…