— ...но разговаривать с вами все равно бы не стал, — продолжал Марек, не давая сбить себя с мысли. — И зарубите раз и навсегда на своем носу: никакая милиция, никакое МВД, никакие контрразведки ни на какие частные расследования не пойдут! И частных экспертиз не делают! Захотелось им, видите ли, чтобы разведка по блату сделала для них кое-что! Надо же до такого додуматься!
Прошло немало времени, прежде чем мы смогли приступить к деловому разговору. Делая вид, что разбирает крючки, Марек осмотрел фотографии и салфетку. Монеты по одному злотому его не заинтересовали.
— Значит, не знаешь, что это за карта? — с укором повторил он.
— Откуда мне знать? — обиделась я. — Да и как следует не разглядывала, боялась стереть отпечатки.
— Отпечатки чего?
— Чего-нибудь, мало ли. И не придирайся. Наше дело — отыскать Тересу.
— Наше дело — понять, что происходит, — возразил Марек. — Понять, почему Тереса до сих пор не вернулась и не хочет обращаться в милицию.
Интересно, откуда он знает, что Тереса не желает обратиться в милицию за помощью? Откуда он знает, что у Тересы могут быть свои причины опасаться преследователей? Откуда он все это знает? Ведь я не говорила.
— А ну повтори, что ты сказал! Тереса не желает обращаться в милицию за помощью? С чего ты взял? Мы пока знаем лишь то, что милиция не желает оказать помощь нам!
Марек пояснил:
— Когда сотрудник милиции разыскал Тересу, она предъявила ему свой паспорт и заявила, что ни в какой помощи не нуждается, путешествует по родному краю для собственного удовольствия, никаких неприятностей у нее нет. Ее никто не преследует, ничто не угрожает. Ох, не нравится мне это...
Я не сомневалась — и мамуле, и Люцине это еще больше не понравится, поэтому сразу же попросила Лильку не проговориться им о том, что мы сейчас узнали от Марека. Лилька кивнула, она и сама это поняла, и мы принялись раздумывать, что означает такое заявление Тересы.
— Так и не знаем, кто ее преследует, ясно лишь — типы подозрительные, — рассуждала я вслух. — Тереса что-то говорила о мафии, о преступниках, но как-то неопределенно. Лично я немедленно обратилась бы в милицию, но Тереса уже восемнадцать лет проживает в Канаде, а у них там о нашей милиции представление однозначное: у нас сажают за решетку всех, замешанных в деле, не смотрят, преступник ты или жертва, сидят все, пока они не разберутся. Вот и не хочется ей провести остаток отпуска за решеткой.
— Глупости говоришь! — рассердился Марек.
— Это не я, это Тереса так думает. А если серьезно, то ведь мы не знаем, чего она боится. Или ты знаешь?