А что тут скажешь? К откровениям тетки Юстинке было не привыкать, но раньше та или в истерике орала и топала ногами, или в истерике рыдала. Надо же было перед кем-то выплакаться и облегчить душу, а безответная племянница всегда слушала тетку с молчаливым сочувствием. Теперь же было что-то совсем другое. Тетка признавалась в безмерной любви к мужу, и Юстина понятия не имела, что на это сказать. В ее голове не укладывалось, как можно пылать такой жаркой любовью к жирному грубияну, в грош не ставящему жену и думающему лишь о себе. Может, тетка с горя помешалась?
Однако будущая юристка была не только умной, но и находчивой девушкой. Да и на лекциях им не раз втолковывали, что юрист чем-то сродни дипломату, обязан найти выход из любого положения. Вот и теперь, не имея возможности кратко и четко изложить свое мнение, Юстинка с чувством произнесла:
— Вот именно.
Ответ оказался верным. Столь дипломатичный отклик Марину вполне удовлетворил, и, воодушевившись, она затараторила:
— Я вот подумала — зачем нам эти вечные ссоры? Пусть будет так, как он хочет. Может, у него какие неприятности на работе, вот он и разряжается дома. А я потерплю, ничего. Любовь все вынесет. Иной раз скажу ему в ответ что обидное, а потом сама мучаюсь… А то возьмет и сбежит на край света, он ведь такой горячий, такой порывистый. Ах, каким он был нежным и внимательным на Ривьере, в Париже, в Греции… сердце так и рвется на части, улучить бы подходящую минуту, да и…
Тут Марина сообразила, что зарапортовалась, куда-то не туда ее занесло, кого там на части разрывают?.. Ага, ее сердце. Тоже глупо. С чего это оно на части разрывается? Должно бы просто замирать от счастья или чего еще. Ведь она же безгранично любит мужа, обожает, грудью готова защищать от всех мирских невзгод, пылинки с него сдувать. И Юстина будет первым свидетелем.
— Нет, не рвется, просто замирает. Я о сердце, — пояснила она в ответ на недоуменный взгляд девушки. — Раньше я иногда бывала несправедлива к Каролю, но теперь… никогда не стану его обижать, слова резкого не скажу, пусть он дома чувствует себя как в раю…
— Курррва!!! — прогремело вдруг на весь дом. — Не слышите, что ли, эту холер-рррную кошку?
Юстина вскочила со стула, Марина ринулась к дверям. Наверху, да еще за разговором, они не слышали мяуканья. Оказалось, Пусъка, вернувшись с прогулки и не желая мокнуть под дождем, просила впустить ее в дом. Сначала вежливо просила, но дверь ей никто не открыл, и кошка прибавила громкости. В данный момент ее мяв мог бы и оркестр заглушить. Правда, Кароль Вольский никогда ни одно животное не обидел, ограничиваясь человеческими существами, с Пуськой всегда жил в дружбе, но кто может знать, на что он способен в бешенстве? Еще дверью придавит. И потом отыграется на Марине. Почему-то он упорно не желает замечать ее преображения в ангела. А сам хорош! Для любого нормального человека подняться с кресла, пройти тридцать шагов и открыть дверь кошке — пара пустяков, но не для этого подлеца. Нажрался сверх меры, встать ему лень, а орать на нее, безответную супругу, обзываться нецензурно… Вот и племянницы не постыдился. Да и то верно, зачем барину вставать, есть ведь домашняя рабыня…