Сержант раскритиковал Болеков проект.
— В таком случае пришлось бы ему палить из чего-то крупнокалиберного. А вот детишки свободно могли играть возле твоей лодочки, разжечь под ней костер. Такие случаи бывали.
— Сейчас уже все детки спать легли, — язвительно заметила я. — Что же, вытаскиваем деток из постелей и склоняем к тому, чтобы они занялись Болековой лодкой?
Сержант возразил:
— Детишки могут сделать это и по собственному почину, причем не обязательно ночью, с утра успеют. А лодка у пана какая?
Тут оба моих партнера начали обсуждать совершенно чуждые моей душе проблемы парусного спорта. Единственное, что я умею, — это одной рукой держаться за руль, а второй за парусный канат и направлять лодку в более-менее нужную сторону, если, разумеется, парус только один, а ветер дует мне в спину. Моим партнерам что-то в строении Болековой лодки не понравилось, данное обстоятельство их чрезвычайно воодушевило, ибо облегчало задачу выведения лодки из строя. Теперь оба с головой погрузились в обсуждение уже совсем не понятных мне технических деталей.
Я стала думать о своем, но краем уха слушала. Версии выдвигались самые разные. Хорошо бы на Болекову лодку наскочила другая и тюкнула её. Нет, на это нечего рассчитывать, на лодках тут плавают в основном рыбаки, а они уже давно научились загодя обходить кретинов. Ага, ещё можно, отчаливая, элегантно долбануться о столбик лебедки, которые вытаскивают на берег рыбачьи лодки и катера и даже поднимают их на вершину дюны, к сараю. Нет, не пойдет, не поверят, что Болек это сделал нечаянно. Очень пригодился бы хороший шторм, но надежды на такое счастье мало. А если штиль? Дохлый номер, в штиль Болек отчалит на моторчике, а уж в открытом море поймает ветер. Хоть вешайся!
И все-таки они наконец придумали, как организовать течь, к которой не придерешься. Отличная, мощная течь сразу же на первых метрах выхода в море. Днище лодки было повреждено, когда её тащили через кучу камней, как назло оказавшуюся на пути к воде. И поначалу повреждение не было заметно, течь обнаружилась уже на воде. Если постараться, такое повреждение можно организовать, но к делу надо приступить немедленно. Лично меня это не касалось, физический труд, для которого требовались сильные руки, — это не для меня.
Покончив с лодкой, мы перешли к медведю. Доставить второй экземпляр панды должен был человек, игрушечный медвежонок сам не ходит. Итак, следовало выявить такого человека и последить за ним. Вот эту задачу поручили решить мне, потому как сержант разорваться не мог, а на помощь родимой полиции рассчитывать не имел права. И в самом деле, пока ничего противозаконного не произошло, а нашими с Болеком неофициальными подозрениями и выводами можно подтереться, так что ему не приходилось рассчитывать на дополнительную полицейскую силу. Комендант — опять же неофициально — позволил ему заняться Гавелом, наркотики же вообще всплыли неожиданно, о них начальство ничего не знало. Сержант имеет право в нерабочее время заниматься чем хочет, может вообще не спать, прогуливаться ночами по берегу моря, любоваться закатами и восходами солнца, восхищаться луной и так далее, но нормальную полицейскую службу нести обязан, от неё его никто не освобождал. Вот если бы в медведе или рюкзаке обнаружились наркотики — другое дело, но теперь, перед лицом сахарной пудры...