Папа уже проснулся. Полуодетый, он по всему дому разыскивал пропавших детей и перебудил всю семью. Услышав, как хлопнула входная дверь, папа кинулся в прихожую.
— Куда вы запропастились? — накинулся он на своих отпрысков. — Я давно жду. Ведь мы же собирались с самого утра на свалку!
Последние слова услышала спускавшаяся по лестнице его сестра, тетя Моника, и поинтересовалась:
— Почему на свалку? Больше ты уже ни на что не годишься?
Брат не ответил ей, потому что Павлик отвечал отцу:
— Тебе туда уже не надо. Мы без тебя сбегали.
— И что? — в волнении выкрикнул папа.
Вместо ответа сын полез в карманы и вытащил пригоршню блестящих металлических штучек.
— Вот, мы там нашли. Четырнадцать штук. Хватит тебе?
И Павлик принялся опорожнять карманы. У папы перехватило дыхание. Он замер, вытянув вперед руки, в которые уже не вмещались со кровища. Павлик наклонился, подбирая с пола пыльные муфточки. Пан Роман стоял, как памятник самому себе, с той лишь разницей, что лицо его попеременно то бледнело, то становилось пунцовым. И в этот момент в прихожую вышла в халате пани Кристина.
— Так я и думала, что они отправятся за этими штучками без тебя, — сказала мама и крикнула:
— Моника, придется тебе поторопиться со своей ванной!
Любопытная тетя Моника поспешила в прихожую.
— А что случилось? Что вообще тут происходит? У Романа такой вид, будто ему явился ангел господень.
— Просто он получил наконец свои драгоценные муфточки. Теперь можно начинать ремонт, — ответила пани Кристина.
И тут пан Хабрович ожил.
— Ура! — диким голосом завыл он. — Гоп-ля! У-ха-ха!
И пустился в какой-то сумасшедший разбойничий танец, кружась и подпрыгивая. Сделал попытку заставить плясать с собой жену, которая с криком вырывалась от него. Ошеломленная тетя Моника в страхе попятилась из прихожей, дети забились в угол. Отец безумствовал. С криками и воплями, огромными прыжками носился он по прихожей, радость переполняла все его существо и требовала выхода.
— У-ха-ха! — выкрикивал он. — Гоп-ля! Танцу ют все! Оркестр, туш! У-ха-ха!
— Мама, Роман сошел с ума! — во весь голос кричала испуганная тетя Моника.
Пани Кристина пыталась образумить мужа:
— Роман, успокойся же! Да отпусти ты меня, тапки спадают! Весь дом ходуном ходит! Успокойся. Дом и в самом деле ходил ходуном, но пана Романа это не беспокоило. Он плясал, пел, орал во весь голос и пытался приобщить к своей радости всех родных. На лестнице появился ничего не понимающий Рафал. Глядя на дядю, откалывающего коленца сумасшедшего танца, он только и произнес:
— Вот дает!
— Не надо было отдавать отцу сразу все! — озабоченно прошептала брату Яночка. — И в самом деле, — ответил тот. — Никак не успокоится! Я слышал, в таком случае, если само не пройдет, придется отца связать. — Пройдет, не беспокойся, — ответила сестра. — Как увидит дверцу своей машины, сразу и пройдет. Маме удалось наконец вырваться из рук безумца и она поспешила сбежать в свою комнату. Рафал же отважно спустился вниз.