– Да нет, я серьезно говорю. Бой быков. И он все-таки стал тореро, профессиональным бойцом. Для семьи это явилось величайшим позором, потому что в тореро обычно идут цыгане или бедняки.
– И что же?
– Однажды, мальчишкой, я сидел с ним, когда он наряжался в свой костюм перед выходом на арену в Мехико. Я насчитал на его теле девять шрамов от рогов. Я спросил: «Дядя, у тебя все есть – титул, деньги, власть, а ты выходишь сражаться с быками. Каждую неделю ты рискуешь своей жизнью. Зачем это тебе?»
– И что он ответил?
– Он сказал: «Такой уж я есть. Просто это единственное, что мне хочется делать». Со мной то же самое. Я хочу летать, вот и все.
Она дотронулась до шрама на его щеке.
– Но ведь ты мог бы погибнуть!
Он усмехнулся.
– Тогда я был моложе. Глупее. Я верил в свободу, справедливость и тому подобную чушь. Сейчас я стал старше. Ничего уже не осталось.
– Ну, это мы еще посмотрим!
– Это обещание?
– Да так... А что случилось с твоим дядей?
– Однажды он все-таки угодил быку на рога и погиб.
Габриель вздохнула.
– Ужасно!
Она крепче схватилась за его руку. Они вышли из сада и пошли по Кенсингтон-роуд.
– Боюсь показаться бестактным, – сказал он, – но ты выглядишь сегодня очень соблазнительно. Ты специально так оделась?
– А как ты думаешь? – ответила она вопросом на вопрос.
– Я думаю, в этом есть определенная цель.
Габриель пожала плечами.
– Не знаю. Какое это имеет значение? Возможно, иногда хочется быть соблазнительной.
Он остановился и взглянул на нее.
– Ты – самая красивая женщина из всех, которых я видел в своей жизни. Несмотря на этот легкомысленный наряд.
– Очень мило с твоей стороны.
– Я вот о чем подумал: принимаешь ли ты сегодня просителей с предложением руки и сердца? Или сегодня неприемный день?
Габриель вдруг помрачнела и потупилась.
– Не надо, Рауль, это не смешно. Совсем не смешно!
Он нежно поцеловал ее.
– Неужели ты не видишь, как я люблю тебя? Для меня это вполне серьезно. Я не шучу.
У нее в глазах появились слезы.
– О Боже! – прошептала она. – Я терпеть не могу мужчин, но ты не такой, как другие. Такого, как ты, я еще никогда не встречала.
Монтера остановил проезжавшее мимо такси.
– Зачем это? – удивилась Габриель. – Куда мы едем?
– Домой, – ответил он, – На Кенсингтон Палас Гарденз. Какой замечательный адрес, как раз рядом с русским посольством!
Они лежали в постели рядом, глядя, как колышется белая занавеска под легким ветерком из приоткрытого окна. Монтера подумал, что много лет он не чувствовал себя так хорошо и спокойно.
На маленьком столике рядом с кроватью стоял кассетный магнитофон. Габриель включила его, и чудесный голос Эллы Фицджеральд запел: «Наша любовь останется с нами навсегда».