Возможно, лорд Деймрел забавлялся новой разновидностью флирта, но это походило на серьезное ухаживание. Если так, то Марстона интересовало, знает ли мисс Лэнион, какую жизнь вел его лордство, и что скажет об их отношениях ее старший брат.
Марстон был бы шокирован, узнав, как много известно Венеции и как ее забавляли самые скандальные похождения Деймрела, и его поразила бы та непринужденная дружба, которая возникла между этой странной парой.
Незнакомый человек мог бы принять их за родственников, настолько откровенными и лишенными церемоний были их разговоры, абсолютно непохожие на праздный флирт. Приняв в качестве тактики хорошо известной ему игры роль fidus Achates[25], Деймрел вскоре стал давать Венеции советы по поводу ведения дел старшего брата или обсуждать с ней трудности, возникающие вследствие твердых намерений ее младшего брата позволить своему мощному интеллекту окончательно изнурить хрупкое тело. Впрочем, он прямо предупреждал, что у нее мало надежды отвлечь Обри от его всепоглощающей страсти к знаниям.
— Обри слишком долго был одинок. Если бы его удалось отправить в Итон, он, несомненно, завел бы там друзей, а сейчас у него их только двое — вы и тот старый пастор, я забыл его имя, о котором ваш брат рассказывал. Ему необходимо общаться со сверстниками и преодолеть страх оказаться жалким и презираемым.
Венеция бросила на него красноречивый взгляд:
— Знаете, вы первый человек, который понял, что Обри ненавидит свою хромоту именно таким образом. Даже доктор Бентуорт этого не понимает, а я могу только догадываться. Но ведь с вами Обри обсуждал это, не так ли? Он передал мне ваши слова — что, если бы вам предложили выбор между сильным телом и острым умом, вы предпочли бы ум, потому что он надолго переживет телесную силу. Очевидно, это его поразило, потому что Обри никогда не говорил мне о подобных вещах, и я была так вам благодарна, что могла бы вас обнять!
— За чем же остановка? — быстро осведомился Деймрел.
Венеция засмеялась и покачала головой:
— Нет, я не шучу. Понимаете, вы сказали именно то, что нужно, а то, что Обри вообще говорил с вами об этом, показывает, как вы ему нравитесь. Обычно он очень скован с незнакомыми людьми, а когда леди Денни спрашивает о его здоровье или Эдуард помогает ему встать со стула, он просто кипит от бешенства.
— Могу себе представить! Меня бы тоже это взбесило.
— Я понимаю, что Эдуард делает это по доброте душевной, но…
— Очень нужна Обри его доброта!
— Именно это я говорила Эдуарду, но он слушать не хочет. А вот ваша доброта Обри нужна. Я имею в виду не только то, что вы вникаете в его интересы, но и то, что вы над ним смеетесь, обзываете его по-всякому и угрожаете сделать с ним нечто ужасное, если он не проглотит эту мерзкую валериану!