— Понимаю, здесь не надо слов. Между прочим, твоя тетка передала тебе кучу посланий. Мы встречались с ней пару дней назад на вечере у Айрби. Как же она тебя любит, Серена, особенно когда вас разделяет добрая сотня миль!
Она рассмеялась:
— Совершенно верно. Передай ей, что я тоже ее люблю и жду от нее писем с последними сплетнями. А где ты остановился, Айво? Долго намереваешься здесь пробыть?
— Остановился в Йорк-Хауе. Завтра возвращаюсь домой.
— Как жаль! Ты должен по крайней мере отужинать с нами. Предупреждаю, мы ужинаем рано.
Он заколебался:
— Не могу же я сидеть с вами за столом в костюме для верховой езды. А другой одежды я не захватил.
— Ага, так ты все-таки хотел поссориться со мной! — поддразнила она его. — Фанни простит тебе твои ботфорты, а со мной можешь не церемониться. — Она повернулась к вошедшей в комнату Фанни. — Представляешь, Ротерхэм такой щепетильный, что не может отужинать с нами в жокейском наряде. Убеди его остаться, Фанни, а я пока приведу себя в порядок.
Когда Серена вернулась в гостиную, она обнаружила, что Фанни и Ротерхэм пришли к полному взаимопониманию. Маркиз охотно пересказал вдове все последние новости о подготовке к королевской свадьбе. Обычно он редко поощрял подобное женское любопытство, и Серена поняла, что сейчас Ротерхэм решительно настроен быть дружелюбным. И в самом деле, на протяжении всего вечера он с удовольствием сплетничал вместе с Фанни, ничем не выдавая своего пренебрежения к этому занятию, и развлекал Серену язвительным описанием того, что он назвал «переполохом в курятнике вигов». Маркиз доставил удовольствие обеим дамам, и, если его двусмысленные замечания, приводившие в восторг Серену, были непонятны Фанни или если речь заходила о приезде мистера Коннинга из Лиссабона, вдова бралась за свои пяльцы и радовалась тому, что у Серены сегодня приподнятое настроение. Такие фразы, как «весьма удобно снаряжать целый фрегат ради прихотей одного человека!» или «этому нет прецедентов», невольно напоминали Фанни о скучнейших вечерах в Милверли или на Гросвенор-сквер, где ей приходилось напрягать все свои силы, чтобы понять подобные беседы. Теперь это было не обязательно, и она благодарила судьбу за такой подарок.
Но вскоре разговор снова привлек ее внимание, потому что перешел с деспотического поведения какого-то Фердинанда на более интересную тему. Ротерхэм спросил у Серены, кто сейчас приезжает в Бат.
— Дорогой Айво! В начале лондонского сезона? Да никто, кроме старых нерях.
Фанни было запротестовала, что Серена чересчур сурова, однако та засмеялась и покачала головой: