Она осознала присутствие Саттон, только когда та благовоспитанно кашлянула в соседней комнате. Время шло, и даже стоя на краю пропасти, она все равно должна одеваться к обеду. Она поднялась, держась на сей раз гораздо тверже на ногах, но лицо ее было таким бледным, а в глазах светилось такое напряжение, что вошедшая в спальню Саттон воскликнула, что миледи не иначе как заболела. Она взглянула на свое отражение в зеркале и сама удивилась, какой у нее изможденный вид. Выдавив из себя улыбку, она сказала:
– Я не больна, но у меня весь день болит голова. Вы должны нарумянить мне щеки.
– Позвольте сказать, миледи, я бы предпочла, чтобы вы легли в постель. Уж я-то знаю, что такое мигрень.
Нелл покачала головой, но согласилась выпить несколько капель лауданума, разведенных в стакане воды. Хотя голова у нее не болела, она никогда еще так не нуждалась в успокоительном средстве.
Когда Саттон добавляла к ее туалету последние штрихи, Кардросс попросил разрешения войти. Нелл испытала мгновенный ужас, что Саттон может проговориться Кардроссу об исчезновении ожерелья, и ее язык прилип к гортани. Но Саттон ничего не сказала. Лицо ее и так было малоподвижным, а в присутствии Кардросса становилось похожим на маску. По своему обыкновению, она сделала легкий реверанс и вышла из комнаты. Нелл вспомнила, что Саттон презирает мужчин, и ей стало легче дышать.
Кардросс был все еще одет в утренний костюм, и при виде его синего сюртука и ботфорт с кисточками она вспомнила, что он сегодня обедает не дома. Стараясь, чтобы в ее голосе звучала легкость, она сказала:
– А! Насколько я помню, Даффи-клуб?
Он улыбнулся:
– Нет, салон Крибба! У вас сегодня свободный вечер?
– Да. И я так рада! У меня весь день болит голова.
– Кажется, уже несколько дней.
Она взглянула на него с тревогой и подозрением.
– Нет, но должна сознаться – я до смерти от всего этого устала.
– От чего-то вы устали, это точно. – Он говорил очень ровным голосом, но выражение его лица пугало ее. – У меня даже возникло предположение, что вы влюблены – так же влюблены, как Летти!
Она уставилась на него невидящими глазами. На губах ее появилась чуть заметная трагическая улыбка, но она отвернулась и ничего не ответила.
– Желаю вам скорого выздоровления, – сказал он. – Но кто же счастливец, завоевавший вашу благосклонность?
– Вы, кажется, шутите надо мной, – сказала она, все еще глядя в сторону. – Это нехорошо с вашей стороны – особенно когда у меня болит голова!
– Простите меня. – После едва заметной паузы он добавил: – Я пришел сообщить вам – и надеюсь, это облегчит вашу головную боль, – что Эллендейл уехал на несколько дней в деревню, кажется, к своему дядюшке, я узнал об этом сегодня. Так что можете ослабить бдительность – и я хотел бы, чтобы он не появлялся в городе до самого отъезда!