– Так это было на пари? – недоверчиво переспросил он. – И с кем же из своих дружков он счел возможным заключить пари, в которое втянул и вас?
– Н-ни с кем! – заикаясь, пролепетала она, испугавшись выражения его лица.
– Тогда что все это значит?
– Со мной! – в отчаянии заявила она, призвав на помощь всю свою изобретательность. – Мы… мы говорили о маскарадах, и я сказала, что глупо думать, будто невозможно узнать хорошо знакомого человека только потому, что на нем маска. А Дай… Дай сказал, что докажет, что я неправа и… и так все произошло! Только я узнала его и выиграла пари.
– Что ж, это утешительно! А его спутников вы тоже узнали?
– Нет… то есть там был только мистер Фэнкот! – умоляюще сказала она. – О, и конечно, Джо – грум Дая! Но он не в счет, потому что всю жизнь служил у нас, сколько я помню! Прошу вас, Кардросс, не сердись на Дая!
– Не сердиться! Я не просто сержусь на него! Так напугать вас из чистой шалости, которой я не простил бы даже школьнику, – это переходит все возможные границы! – гневно сказал он.
– Я не испугалась! – заверила она его. – Только чуть-чуть!
– Да? – мрачно осведомился он. – Тогда почему же вы кричали?
Ее глаза засверкали от возмущения.
– Я не кричала! Я бы не опустилась до такой вульгарности! Это кричала Летти.
– Какая трусость с ее стороны! – сардонически сказал он.
– Да, я так и подумала, – серьезно ответила она.
– Вы что, совсем ослеплены своей любовью к Дайзарту? – спросил он. – Хорошо ему иметь сестру, которая прощает его безумства, его расточительность и такие шуточки, как эта! Я знаю – я давно знал, – что в вашем сердце он занимает первое место, но все-таки будьте осторожны! Вы даете ему понять, что он может обратиться к вам, попав в любую передрягу! Улыбаетесь шалостям, недостойным первокурсника! Вы перестанете улыбаться, когда «веселость», на которую вы сейчас смотрите так снисходительно, заведет его столь далеко, что даже его дружки от него отвернутся!
Суровость его тона вызвала у нее легкую дрожь, но вскоре она различила в нем нотки ревности. Едва она их услышала, как сердце ее подпрыгнуло, и его речь уже не казалась ей такой обидной. Вместо того чтобы кинуться на защиту Дайзарта, она ограничилась тем, что сказала:
– Но я вовсе не улыбалась этой проделке! Это было очень дурно… очень недостойно! Но с вашей стороны, Кардросс, несправедливо говорить, что необузданность может заставить его сделать что-нибудь… злонамеренное! Я знаю, что вы его очень не любите, но это уж слишком!
– Почему это я не люблю его? – сказал Джайлз более спокойным тоном. – Наоборот! Я отношусь к нему настолько хорошо, что хотел бы оказать ему настоящую услугу. Вы считаете меня несправедливым, но можете мне поверить, я знаю, что говорю, когда предупреждаю вас, что такой образ жизни может погубить его.