На лице Винсента ясно читалось изумление.
— Ты замечательно информирован! Откуда тебе все это стало известно, малыш?
Ричмонд рассмеялся:
— От моего матроса, конечно. Господи, представьте себе: что бы на побережье ни случилось — тут же становится известно Джэму Хорделу!
— Я совсем забыл о твоем матросе. А что, он тоже состоит в братстве контрабандистов?
— Я у него не спрашивал.
— Знаешь, что я тебе скажу, Ричмонд, — внезапно вмешался Клод. — Чтоб мне провалиться, ты слишком легкомыслен! Если не поостережешься, будешь выглядеть не лучшим образом. И можешь быть уверен, именно благодаря своему матросу. Более того, тебе не следует ставить свою яхту в таких местах, где любой может спустить ее на воду, и ни одна душа этого знать не будет. Ты окажешься в очень неприятном положении, если выяснится, что на твоей яхте перевозят контрабандный товар. Всем попятно, что если этого еще не произошло, то наверняка случится в одну из ближайших ночей.
— Не понимаю, почему это Ричмонд должен оказаться в неприятном положении, если его яхту украдут и воспользуются ею для неблаговидных целей. Тем не менее, я впечатлен твоей пламенной речью, — сказал Винсент. — А ты что же, взял и Ричмонда под свою опеку, так же как и Хьюго?
— Не волнуйся, Клод, — вмешался Ричмонд, на устах его играла самоуверенная улыбка. — Для Джзма взять без моего разрешения яхту — все равно что украсть мои часы! И он не позволит этого сделать никому!
Клод с выражением глубокого скептицизма на лице посмотрел на юношу так, словно хотел что-то сказать, но в этот момент в комнату вошел его отец, и предмет разговора пришлось оставить.
Мэтью, готовый к отъезду из усадьбы Дэрракоттов, сделал еще одну попытку убедить Винсента последовать его примеру. Он потерпел неудачу, поскольку самая что ни на есть банальная причина финансовых затруднений Винсента заставила того не только ублажать своего деда, но и прекратить траты на жизнь в столице до прихода конца квартала, который должен был облегчить эту ситуацию. Винсенту было прекрасно известно, как сильно Мэтью презирал каприз лорда Дэрракотта одаривать своего внука немалыми суммами, на которые старик скупился для собственного сына. Винсент не дал отцу никакого объяснения, и Мэтью отправлялся назад в Лондон в ужасно взвинченном состоянии, частично умеряемом способностью его жены контролировать то, что, по его предчувствиям, становится все более и более опасным.
— Дорогой сэр, — сказал Винсент, — будет чрезвычайно нелюбезно — почти варварски! — оставить моего дедушку в этот час испытаний. Я даже и помыслить об этом не могу. Но, умоляю вас, избавьте нас от присутствия Клода!