Выбросив мысли о Ричмонде из головы, Хьюго шагнул к окну и отодвинул занавески. Постоял пару минут, опершись руками о подоконник и смотря на двор. Приземистый дом был построен на небольшом возвышении. Вокруг простирался парк, на севере и западе переходящий в дикий густой лес. Прямо под окном Хьюго оказался не слишком ухоженный уголок сада, который шел от дома до парка, был виден ров, а вдалеке раскинулась уэлландская топь, все еще подернутая утренним туманом. День обещал быть прохладным, но ясным. И через короткий промежуток времени Хьюго, подкрепившись большим бутербродом с ветчиной и пинтой кентского эля, принесенного ему приятной, но дрожащей от страха судомойкой, отправился в исследовательскую экспедицию по парку.
Он повернул к конюшням, расположенным к западу от дома. Первоначально они предназначались для гораздо большего количества лошадей, чем размещалось в них сейчас, а вокруг располагалось несколько мощенных булыжником скотных дворов. Теперь пользовались лишь двумя. В закрытых скотных дворах пробивающаяся сквозь брусчатку сорная трава да запертые ворота, краска на которых облезла и потрескалась, придавали всей картине меланхоличный оттенок общего запустения.
Майор отыскал своего грума, йоркширца средних лет, приземистого, с крепким телосложением и кислой миной, который яростно отражал злонамеренные нападки пухлой барышни в платье из набивного ситца и чепце. Судя по ухмылке одного из конюхов, остановившегося с ведром в руке, чтобы послушать ее остроумные замечания, девушка была полна жизненной энергии, но когда заметила приближающегося через скотный двор Хьюго, засмущалась, быстро присела в книксене и убежала.
— Успел уже шашни завести? — бросил Хьюго. — Ты меня удивляешь, Джон-Джозеф, в твои-то годы!
— Ох уж эта хохотушка, — буркнул себе под нос его слуга. — Я хотел сказать, мастер Хьюго, я должен отвести серого к кузнецу, он потерял подкову.
— Как Руфус?
— Замечательно!
— Хорошо. Пойду взгляну на него. А с тобой все в порядке, Джон-Джозеф?
— Сносно, — флегматично отвечал Джон-Джозеф. Он приподнял голову, бросил на своего хозяина взгляд исподлобья и добавил басом: — Сами знаете, на нас не угодишь, мастер Хьюго.
В синих глазах майора ничего не отразилось, но в твердо сжатых губах читалось упрямство.
— Возможно. Посмотрим.
— Мастер Хьюго! Если бы ваш дед слышал ваши…
— То надрал бы мне уши. Но…
— Молчок! — скомандовал его верный оруженосец. — Сюда едут его светлость и мастер Ричмонд. Я пойду к лошадям.
С этими словами Джон-Джозеф удалился в конюшню, как раз в тот момент, как лорд Дэрракотт с Ричмондом, которые выезжали на прогулку, спешивались.