– Хотелось бы думать, что она сказала это в качестве комплимента!
– С бабушкой никогда нельзя быть уверенной, но она сказала, что вы ее приятно удивили!
– О, это ободряет! Могу я надеяться, что она согласится на наш брак?
– Не знаю. Я ее не спрашивала, но пока что она заявила, что хотела бы вас получше узнать.
– Я хотел бы, чтобы вы мне сказали, Кресси, имеют ли для вас значение ее решения? Она покачала головой.
– Нет. Я сама принимаю решения. – Она подумала с минуту, а затем сказала с нотками лукавства:
– Я могла бы представить ее решение как отговорку.
– О нет, я не думаю, что вы так поступите! Вы же не обманщица, – ответил он холодно.
– Откуда вы это знаете? – спросила она, и ее удивленный взгляд встретился с его взглядом. Он улыбнулся:
– Нетрудно это видеть: не требуется исключительного ума, чтобы понять, что вы человек правдивый. В вашем разговоре нет цветистых общих мест, и вы не боитесь говорить по существу. – Он помолчал. – Поэтому скажите без обиняков то, что вы хотите мне сказать. Не думаю, что вы пригласили меня только для того, чтобы выяснить, в чем состоит мое условие.
– Да, – согласилась она.
Она слегка покраснела и с некоторым смущением произнесла:
– Я едва помню, зачем попросила вас прийти. Вы подумаете, что я далеко не так уж правдива.
Знаете, когда вы сделали мне предложение, я была в ужасной ссоре с Албинией. Вульгарная женская ссора. Больше всего я желала бежать отсюда, не только потому, что была обижена и разозлена, но потому, что увидела, что оставаться мне никак нельзя. Албиния стремится отделаться от меня, и я не могу ее за это осуждать, я обнаружила, что превращаюсь в отвратительную особу, которая никогда не забывает обид и выходит из себя по пустякам. И когда я сделала действительно ужасное открытие: я надеюсь на то, что ребенок Албинии будет не мальчиком, в чем она уверена, а девочкой, – только чтобы выбить у нее почву из-под ног, – я поняла, что должна бежать прочь отсюда! – Она прижала руки к своим пылающим щекам. – Так постыдно! – воскликнула она сдавленным голосом.
– Но очень естественно, – сказал Кит. – Сын, который должен подставить подножку вам, не так ли?
Она кивнула.
– Да, это так. Но дать себя вовлечь в перебранку, поддаться приступу злобы!..
– Я думаю, вам делает огромную честь, что ваша постыдная мечта не стала известна. Она заставила себя улыбнуться:
– Я не до такой степени откровенна.
– Если хотите, то можно и так считать: я должен был сказать, что вы не так уж нуждаетесь в руководстве!
– Благодарю вас, это очень мило с вашей стороны!
– Нет, только справедливо. Вы были раздражены в тот момент, когда я делал вам предложение? Я не догадался об этом.