Сесилия и Селина в сопровождении матери катались в парке, и прошло не больше пяти минут после их возвращения. Они направились к лестнице, когда им навстречу сверху сбежал мистер Хьюберт Ривенхол, бросив на ходу:
– Должно быть, это кузина: на крыше экипажа целая гора чемоданов! Какой конь! Клянусь Юпитером, я никогда не видел такую прекрасную гору мяса и крови!
Такая необычная тирада заставила трех леди озадаченно уставиться на него. Дворецкий, минуту назад покинувший холл, вернулся в сопровождении помощников, и, пройдя по мраморному полу ко входной двери, обернулся и с поклоном объявил своим госпожам, что только что прибыла мисс Стэнтон-Лейси. Помощники распахнули двери, и взорам трех леди, помимо экипажа на дороге, открылись благоговейные и любопытные лица младших членов семьи, которые играли в мяч в саду и теперь, несмотря на окрики мисс Эддербери, сгрудились у решетки, уставившись на животное, которое привело в такой восторг Хьюберта.
Прибытие мисс Стэнтон-Лейси было впечатляющим. Четыре лошади тянули ее экипаж, два верховых сопровождали его, а сзади ехал средних лет грум, ведя в поводу превосходного вороного коня. Слуга откинул ступеньки кареты, открыл дверцу, и изнутри выпрыгнула итальянская борзая, а минутой позже показалась худощавая женщина с несессером, тремя зонтиками от солнца и птичьей клеткой в руках. Наконец появилась и мисс Стэнтон-Лейси; вместо того, чтобы опереться на предложенную руку, она кивком поблагодарила лакея и передала ему Жако. Жако оказался обезьянкой в красном пальтишке, и как только этот чудесный факт дошел до детей, они оттолкнули свою наставницу, бросились открывать садовую калитку и выбежали на дорогу, крича:
– Обезьянка! Она привезла обезьянку!
Леди Омберсли стояла, как вкопанная, на пороге и с возмущением осознавала, что образ дочери, который нарисовал высокий и крупный джентльмен, очень далек от реальности. Малышка Софи сэра Гораса была ростом пять футов девять дюймов, отличалась крепким телосложением, Длинными ногами и маленькой грудью; веселое лицо обрамляли густые блестящие каштановые волосы, на голове была надета самая лихая из всех когда-либо виденных ее кузинами шляпок. Она была в меховой накидке, застегнутой до горла, длинное соболье боа свешивалось с ее плеч, а Руки были спрятаны в огромной собольей муфте. Чтобы поздороваться с Амабель, которая первая подбежала к ней, она бросила муфту второму лакею.
Ее тетя с изумлением наблюдала, как она грациозно наклонилась к девочке, поймала ее руки в свои и, смеясь, подтвердила:
– Да, да, я и есть твоя кузина София, но ты зови меня просто Софи, хорошо? Когда меня называют Софией, мне кажется, что я в чем-то провинилась, а это очень неприятное чувство. Скажи мне твое имя!