– Ты неподражаема, дорогая. Можно ли столь вульгарно?! Деньги! Не присядешь ли?
Она в отчаянии опустилась на кушетку и смотрела, как он устраивается в кресле напротив.
– Твой благороднейший господин и супруг недавно одолжил мне пустяковую сумму, – ну очень пустяковую. А мне, как всегда, нужны деньги. И тут еще этому юному повесе Эндрю понадобилось влезть в долги.
Ее милость удивленно раскрыла глаза.
– Уж не хочешь ли ты сказать мне, что деньги Ричарда тебе нужны, чтобы оплатить долги Эндрю? – с явным недоверием спросила она.
– Нет. Разве такое возможно? Я это вспомнил просто к слову.
– Ну, и вообще Эндрю только вчера взял у бедненького Дикки взаймы три тысячи. Я знаю, потому что слышала, как они об этом говорили.
Его милость раздраженно поднял черные брови.
– Как некстати! И как это в духе Эндрю! Так значит, «бедненького Дика» уже ободрали?
– Не говори так, Трейси! – вскрикнула она. – Дикки ко мне добр! – И она бесстрашно встретила его пронзительный взгляд.
– А вот это уже интересно, – протянул герцог. – С каких это пор ты пришла к такому выводу? И с чего вдруг такая преданность?
– Я всегда была ему предана, Трейси! Ты же знаешь! Я ему досаждаю – и, право, он очень терпелив.
– До чего ж мило с его стороны!
– Нет, не ехидничай, Трейси! Он обещал отвезти меня в Лондон на всю зиму…
Его милость снова откинулся в кресле.
– Теперь понимаю, – флегматично проговорил он. – А то ведь я совсем потерялся.
– Дело не в том, Трейси. Я понимаю, как он ко мне добр. А мы снова поссорились. Мы все время ссоримся, и я знаю, что сама виновата.
– До чего же приятно это сознавать!
– Нет-нет! Это совсем не приятно, Трейси! Но я не могу изменить свой характер, хоть и хочу быть терпеливой и милой. Трейси, я ненавижу Уинчем!
– Ненавидишь Уинчем? А я еще помню время…
– Знаю, знаю! Но я никогда не хотела здесь жить вот так! Я хочу в Лондон!
– Ты, кажется, говорила, что вы едете?
– Да, я еду! Но я хочу поехать с кем-то веселым, а не… не…
– Короче, хочется развлечься – и не с милым Ричардом? Ну, могу понять, что жизнь с ним может не вдохновлять. Он надежен, моя милая, но неинтересен.
– Я знала, что ты поймешь! Видишь ли, он не любит, чтобы я играла в карты, потому что я не могу остановиться! И он не понимает, что меня совершенно не интересует то, что он называет «домашней жизнью», когда есть рауты и азартные игры, и настоящая жизнь! Он… он такой степенный, Трейси, и осторожный!
– Для мужа это хорошие качества, Лавиния, – цинично отозвался его светлость. – Я холост, поскольку лишен их.
Тут ее губы презрительно изогнулись: она знала своего брата.