Адвокат сказал бы еще многое, но появление слуги с тяжелым подносом прервало разговор. Слуга поставил угощение на стол, зажег свечи и придвинул два стула.
– Обед подан, сэр, – сказал он.
Милорд кивнул и едва заметным движением указал на окна. Слуга тотчас же подошел к ним и опустил тяжелые занавеси.
Милорд повернулся к мистеру Уорбертону.
– Что вы скажете, сэр: бургунское или кларет? Или, может быть, вы предпочтете Канарское? Уорбертон выбрал кларет.
– Кларет, Джим, – распорядился Карстерз, вставая. – Надеюсь, с дороги вы проголодались, Уорбертон: достойный Чадбер чудовищно обидится, если вы не отдадите должное его каплунам.
– Я постараюсь пощадить его чувства, – ответил адвокат, весело сверкнув глазами, и уселся за стол.
Каковы бы ни были недостатки мистера Чадбера, повара он держал превосходного. Мистер Уорбертон великолепно отобедал, начав с жирной утки и отведав многочисленные блюда, составившие трапезу.
Когда обед был доеден и слуга ушел, то, сидя за портвейном, адвокат попытался направить разговор в прежнее русло. Но он недооценил собеседника: вскоре обнаружилось, что они обсуждают последнее восстание Претендента. Адвокат резко выпрямился.
– Говорят, вы с принцем, сэр.
Карстерз с неподдельным изумлением поставил рюмку.
– Я?
– Да, в самом деле. Я не знаю, откуда эти слухи, но они дошли до Уинчема. Милорд ничего не говорил, и, по-моему, мистер Ричард не поверил.
– Надо надеяться! С чего это они решили, что я превратился в бунтовщика?
Мистер Уорбертон нахмурился:
– В бунтовщика, сэр?
– В бунтовщика, мистер Уорбертон. Я служил Его Королевскому Величеству.
– Карстерзы всегда были тори, мастер Джек, и были верны своему законному монарху.
– Дорогой мой Уорбертон, я ничего не должен принцам – Стюартам. Я родился во время правления Георга Первого, и, право, я достойный виг.
Уорбертон неодобрительно покачал головой.
– В роду Уинчемов не было ни одного вига.
– И вы надеетесь, что никогда не будет, а? А что Дик? Он верен Претенденту?
– По-моему, мистер Ричард не интересуется политикой, сэр.
Карстерз поднял брови – и наступило молчание.
Через пару минут мистер Уорбертон откашлялся.
– Я… я думаю, сэр… не предполагаете ли вы… э-э… бросить вашу… э-э… профессию?
Милорд не сдержал отрывистого смешка.
– Право, мистер Уорбертон, я только-только начал.
– Только?.. Но год назад – мистер Ричард…
– Я его остановил? Да, но, сказать по правде, сэр, я с тех пор мало преуспел!
– Так значит, сэр, вы… не приобрели… э-э… дурной славы!
– Господи, нет, конечно! Дурной славы – ну, скажете тоже! Признайтесь, Уорбертон: вы вообразили меня каким-то героем? Может, «Джентльменом Гарри»?