– Да. Но миллионы таких дураков, как вы, этого не знают.
– Очень мило с вашей стороны, что вы мне сказали.
– Не стоит ссориться, бэби. Я вас слишком люблю. Но не будьте дураком.
– Нет. Я буду таким умным, как вы.
– Не злитесь, бэби. Засмейтесь. Выпейте еще. Мне пора идти.
– Вы все-таки славный малый.
– Вот видите. В душе вы такой же, как я. Мы – братья по войне. Поцелуйте меня на прощанье.
– Вы слюнтяй.
– Нет. Просто во мне больше крепости.
Я почувствовал его дыхание у своего лица.
– До свидания. Я скоро к вам еще приду. – Его дыхание отодвинулось. – Не хотите целоваться, не надо. Я к вам пришлю вашу англичанку. До свидания, бэби. Коньяк под кроватью. Поправляйтесь скорее.
Он исчез.
Уже смеркалось, когда вошел священник. Приносили суп, потом убрали тарелки, и я лежал, глядя на ряды коек и на верхушку дерева за окном, слегка качающуюся от легкого вечернего ветра. Ветер проникал в окно, и с приближением ночи стало прохладнее. Мухи облепили теперь потолок и висевшие на шнурах электрические лампочки. Свет зажигали, только если ночью приносили раненого или когда что-нибудь делали в палате. Оттого что после сумерек сразу наступала темнота и уже до утра было темно, мне казалось, что я опять стал маленьким. Похоже было, как будто сейчас же после ужина тебя укладывают спать. Вестовой прошел между койками и остановился. С ним был еще кто-то. Это был священник. Он стоял передо мной, смуглый, невысокий и смущенный.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он. На полу у постели он положил какие-то свертки.
– Хорошо, отец мой.
Он сел на стул, принесенный для Ринальди, и смущенно поглядел в окно. Я заметил, что у него очень усталый вид.
– Я только на минутку, – сказал он, – Уже поздно.
– Еще не поздно. Как там у нас?
Он улыбнулся.
– Потешаются надо мной по-прежнему. – Голос у него тоже звучал устало. – Все, слава богу, здоровы. Я так рад, что у вас все обошлось, – сказал он. – Вам не очень больно?
Он казался очень усталым, а я не привык видеть его усталым.
– Теперь уже нет.
– Мне очень скучно без вас за столом.
– Я и сам хотел бы вернуться поскорее. Мне всегда приятно было беседовать с вами.
– Я вам тут кое-что принес, – сказал он. Он поднял с пола свертки. – Вот сетка от москитов. Вот бутылка вермута. Вы любите вермут? Вот английские газеты.
– Пожалуйста, разверните их.
Он обрадовался и стал вскрывать бандероли. Я взял в руки сетку от москитов. Вермут он приподнял, чтобы показать мне, а потом поставил опять на стол у постели. Я взял одну газету из пачки. Мне удалось прочитать заголовок, повернув газету так, чтобы на нее падал слабый свет из окна. Это была «Ньюс оф уорлд».