Почти человеческая голова с уродливо-вывернутым лицом на теле слизняка повернулась посмотреть на его приближение; тварь с изогнутыми рожками и черными глазами гадюки высунула раздвоенный язык из безгубого рта, направив его на Тома; женская фигура со слишком большим количеством грудей и прядями волос, как у Горгоны, похабно улыбнулась ему и провоцирующим движением выдвинула вперед бедра Получеловек (нижней части тела не было — возможно, она скрывалась в стволе дерева) с глубокими дырами вместо глаз и рта оглядывался вокруг, как бы желая увидеть, кто приближается. Были и другие, покрытые грубой корой тела, изогнутые, скрюченные фигуры, переплетенные друг с другом, как будто принимали участие в какой-то неспешной оргии.
Киндред, тяжело дыша, согнувшись и вытянув перед собой руку, так как свет молнии угас, начал медленно обходить дуб. Он вовсе не собирался приближаться к этому мерзкому старому дереву, приюту отвратительных и жутковатых паразитов, утопленных в его коре, даже если для этого приходилось сойти с тропинки. Не раздумывая, молодой человек нырнул налево, в подлесок, опасаясь, что один из больших сучьев может легко вытянуться, чтобы зацепить его и втянуть в толпу монстров. Оказавшись в кустарнике, он быстро потерял чувство направления, лес внезапно превратился в незнакомую территорию. Том побрел на ощупь, чертыхаясь, закусив нижнюю губу, и наконец повернул сперва в одну сторону, затем, в отчаянии, в другую, принялся кружить, совершенно сбитый с толку. Где найти что-нибудь знакомое, по которому можно сориентироваться? Но вокруг — полная тьма, раскачивающиеся деревья и взбаламученные небеса.
Только когда следующая молния осветила пейзаж, он смог достаточно отчетливо увидеть знакомый с детства длинный расщепленный ствол дерева, в который давным-давно попала молния. Он стоял совершенно прямо, а острая верхушка вызывающе нацелилась прямо в тучи. Том быстро прикинул где находится и устремился в нужном направлении.
Ему пришлось пробиваться до дерева-указателя через кусты ежевики и другой колючий подлесок, разрывая одежду и царапая руки. Молодой человек уже начал хромать, а левая рука онемела, тем не менее у него не осталось времени беспокоиться об этом; как только он опять нашел тропинку, то поспешно двинулся вперед, ощущая облегчение: теперь направление известно.
Вскоре — правда, после еще нескольких падений, ударов о ветви и туманных видений, ни одно из которых, к счастью, не дало себя рассмотреть как следует, — он оказался на опушке леса, перед большим полем. Том с благодарностью упал на колени, плечи его сгорбились, он большими глотками втягивал сырой воздух. Дождь хлестал еще сильнее, чем в лесу, и все же ледяные струи охлаждали и освежали.