Темные зимние ночи, мальчик жмется к огню в камине. Мать читает ему приключенческие повести, или рассказывает о природе, раскрывая перед ребенком удивительные тайны окружающего мира, или поет простые песни своим нежным мягким голосом. Она отвечала на все его вопросы, за исключением одного — тайны его отсутствующего отца. Они разыгрывали маленькие пьески и шарады, смеялись над наивными стишками и шутками. Воспоминания прибывали все быстрее и быстрее, крохотные кусочки, обрывки картин, каждый из которых был полон прелести, но не задерживался в голове надолго. Лица в памяти мелькали так быстро, что он не мог сосредоточиться и запомнить их. Это были прекрасные времена, наполненные веселыми и забавными событиями; по телу Тома разлилась теплая волна, постепенно добравшаяся до сердца.
Дотянувшись до ветки, он схватился за нее, чтобы удержаться на ногах, поток мыслей грозил затопить его, а голова начала предательски кружиться. Странное ощущение скоро прошло, оставив изумление ментальным барьером в памяти и его воздействием, — возможно, физическая усталость помешала мозгу справиться с перегрузкой. Ему требовалось отдохнуть и успокоиться.
Тяжело опершись на трость, Том приближался к Малому Брейкену, по дороге окидывая его взглядом досамой крыши. У него возникло чувство, что за ним наблюдают, поэтому молодой человек не удивился, заметив сороку, выглядывавшую из-за массивного каменного парапета. Том не очень тепло относился ко всему вороньему племени, но по некоторым причинам особенно он не любил сорок, несмотря на их лоснящиеся тела, красивое черно-белое оперение и глянцевые хвосты, иногда блестевшие в лучах солнца подобно радуге. Сельские жители издавна считали, что сороки приносят несчастье, по мнению некоторых: «одна — к несчастью, две — к радости». При виде ее крестьяне три раза сплевывают через левое плечо и произносят: «Дьявол, дьявол, я тебе не поддамся». «Все это чепуха», — твердил горожанин внутри Тома, однако он все же почувствовал себя неуютно под взглядом черных бусинок-глаз.
Молодой человек приблизился к большой зеленой двери коттеджа, обшарпанной и покрытой пятнами (даже в его детстве дверь редко сдвигали с места, поскольку днем она всегда была открыта). На стене висел колокольчик. Том достал из кармана куртки длинный ключ, который ему отдал Хьюго и который тяжело лег в ладонь, согревшись от прикосновения, как будто тепло дня проникло через материю и забрало холод металла. Зажав в пальцах головку в виде трилистника, Том вставил ключ в замочную скважину и повернул вправо.