– Нет, – мгновенно отозвался Виеску. – На юге этой травы не достать.
Лайам подождал в надежде, что аптекарь добавит еще что-нибудь, но Виеску явно был не склонен к дальнейшей беседе. Уяснив это, Лайам удрученно кивнул и направился к двери. Голос аптекаря настиг его уже на пороге:
– А могу я поинтересоваться, почтеннейший иерарх, – откуда вам стало известно, что Танаквиля убили?
– Я был там, – отозвался Лайам, потом быстро добавил: – Был у него в доме, вчера днем. Точнее, утром, уже после убийства. А об убийстве мне сообщил один из людей эдила. Я был глубоко потрясен.
Он прикрыл дверь и повернулся, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал как можно естественней:
– А что, разве гибель Тарквина для кого-нибудь тайна? Разве о загадочной смерти такого могущественного чародея сейчас не толкуют на каждом углу?
– Тарквин вел жизнь затворника. Боюсь, половина города вообще не знала, что он тут живет.
– Тогда могу ли я в свою очередь полюбопытствовать: откуда вы сами узнали об этом? – вежливо поинтересовался Лайам, но Виеску снова напрягся.
– Мне сказал о его смерти эдил – когда приходил спросить меня обо всем, что я знаю. Его расспросы очень походили на ваши.
Лайам досадливо прикусил губу.
– Я лишь надеюсь, что его убили не из-за того, чтобы помешать ему выполнить наш заказ. Скажите, были ли у него враги? Возможно, из числа врагов нашей религии?
Виеску хрипло рассмеялся. Его смех напоминал хруст гравия под ногами.
– Не думаю, чтобы он враждовал с врагами религии, иерарх.
Сказав это, аптекарь задумался, будто что-то про себя взвешивая, потом твердо добавил:
– Я вообще не представляю, с кем бы он мог враждовать. Я уже говорил, он очень ревностно охранял свою обособленность.
Задумавшись, Лайам вновь прикусил губу.
– А не скажете ли, когда вы в последний раз виделись с ним?
– Примерно с неделю назад, иерарх. Я навещал его по одному пустяковому делу.
– Но вы говорили, что вас связывали исключительно деловые отношения…
– Ну да, – медленно произнес Виеску, – исключительно деловые. Да.
Аптекарь подергал кустистую бороду и прикусил уголок уса. Он явно обдумывал что-то весьма важное. Потом Виеску неохотно произнес, взвешивая каждую фразу и внимательно наблюдая, какое впечатление его слова производят на собеседника:
– Одна женщина, иерарх, – точнее, совсем еще девушка, – попала в беду.
Лайам вопросительно уставился на него, и Виеску неохотно пояснил:
– Последствия греха, иерарх. Беременность.
– И вы отправились с этим к мастеру Танаквилю? Но… зачем?
– Девушка просила меня продать ей траву, именуемую сантракт. Эта трава провоцирует выкидыш.