Тогда убрать Бахтина не удалось. Хитер сыскарь оказался, но палец Григорий Львович загнул, помнил, ох как помнил все.
Козлов по его распоряжению задержал Бахтину чин, наградами его обошли, а в марте этого года история с Распутиным в «Яре». Казалось, все, конец сыщику, ан нет, выхлопотал ему генерал Джунковский и прощение у императора, и даже Владимира III степени пожаловали. Одно слово везунчик.
Григорий Львович оглядел малахитовую гостиную и еще раз подивился прошлой глупости своей. А ведь когда-то этот нелепый зал ему нравился, и птицы эти безумные нравились, и стол-саркофаг, и кресла каменные.
Позванивая шпорами, он пришел в столовую, подошел к окну, рывком раздвинул портьеры. Что за чертовщина, никого нет. Где Зоммер? Где слуги, лодыри! Зоммер появился в дверях и тихо кашлянул. — Где все люди? — зло спросил Рубин.
— В доме, как вы распорядились, остался швейцар и двое слуг. — Так где они? — Чего изволите, Григорий Львович? — Закусить изволю и выпить.
— Что именно? Запеканки, наливки, ликера или портвейна. — А наливка какая? — На любой вкус, у нас с этим строго. — Тогда малиновой прикажи. — Закусывать здесь изволите?
Рубин оглядел столовую, величиной с палубу миноносца. Представил на секунду, как будет сидеть один в этой огромной комнате, за мертвым столом, и ему стало неуютно.
— Нет, накрой в той половине. А эту квартиру до лучших времен закроем. Зоммер наклонил безукоризненный пробор.
Рубин подошел к окну. Октябрь выдался на редкость солнечный, и Фонтанка выглядела весьма нарядной. У дверей дома стоял большой зеленый военный автомобиль. Это тоже была дань времени. Хватит изящных моторов, клаксонов серебряных, сафьяновых сидений. Новое время, новые песни. Он уходил из дворца Монте-Кристо с чувством печали. Так и не сбылись те чудные сны, которые он видел в милой Одессе. Не получилось сверкающей, как бенгальский огонь, жизни. Не получилось.
И на второй половине ничего не изменилось. Жорж Терлецкий убит, ребят нет — упрятали их в арестантские роты. А для дела нового очень бы сгодился Терлецкий.
— Ну что Козлов? — спросил Рубин, усаживаясь за стол.
— Только что телефонировал, едет. — Зоммер поставил еще один прибор. — Есть чем гостя встретить?
— А как же, его превосходительство довольны будут.
Его превосходительство! Звучит. Гордо. Почтительно. Еще бы, в словосочетании этом незыблемый имперский порядок. А десять лет назад помощник станового пристава титулярный советник Козлов, в дым проигравший казенные деньги, взял от Рубина свои первые пять тысяч.
Взял и подводку сделал на почтовое отделение, куда везли большие деньги. Именно с этих-то денег и начал Рубин свое дело. В Одессу перебрался и, конечно, Козлова перетянул, умные люди сделали его приставом, благо, Козлов отличился в пятом году. А там уже стал он помощником Одесского полицмейстера. А потом в столицу. Рубин и Усов не жалели денег, дотащили Козлова до генеральского чина, а в четырнадцатом, через всесильного Симановича, сделали еще вице-директором Департамента полиции.