Там, где сливались два круга света, стоял человек. Казалось, его жесткие светлые волосы были окружены золотым сиянием.
— Ингольд! — негромко окликнула Джил.
Он повернулся в недоумении. Завернувшись поплотнее в плащ, Джил широкими шагами направилась к воротам. С тех пор как они вместе пересекли Пустоту и оказались в этом мире, она все время зябла.
— Что, моя дорогая? — раздался мягкий, бархатный голос. Освещаемое неустанным огнем, его морщинистое лицо казалось непроницаемым. Шестьдесят лет полной опасности и приключений жизни придали ему совершенно отрешенный вид.
Она встала рядом, и взгляды их встретились.
— Что это? — тихо спросила она.
— Ты сама понимаешь, — с грустью ответил волшебник.
Джил встревоженно оглянулась. Здесь царил страх, и Джил не покидало ощущение нависшего в ночи Зла. Здесь она испытывала тот же странный, леденящий ужас, будто некий злобный и непостижимый разум проникал сквозь пучину времени.
— Они уже здесь? — прошептала она.
Ингольд ласково обнял ее.
— Сходи-ка за своим оружием, детка.
Ее глаза казались фиолетовыми в голубоватом волшебном свете. Минальда смотрела, как Руди одевается.
— Что случилось? — спросила она.
— Не знаю, — тихо, чтобы не разбудить принца, сладко спавшего в своей золоченой колыбели, ответил Руди. — Мне лучше пойти туда.
За месяц жизни в этом мире он привык к незнакомой одежде и больше не чувствовал себя неловко в домотканых бриджах, рубашке с длинными рукавами, тунике, высоких сапогах до колен и богато вышитом плаще, который он снял с убитого вельможи после страшной битвы с прислужниками Тьмы в Карсте. Но он все еще оплакивал удобство джинсов и ковбойки. Руди пристегнул меч и наклонился через пеструю груду шелков, чтобы поцеловать девушку, безмолвно наблюдавшую за ним.
— Ты придешь проводить нас?
— Нет, — тихо сказала она. — Не могу, Руди. Путь в Кво долог и опасен. Кто знает, даже если вы найдете Архимага, будет ли это концом вашего путешествия? — В слабом фосфоресцирующем волшебном свете он увидел слезы в ее глазах. — Я не люблю прощаний.
— Ну что ты, — Руди снова нагнулся к ней, лаская шею и плечи, тяжелые темные волосы струились сквозь его пальцы, он мягко привлек ее к себе и поцеловал в губы. — Ну что ты, ведь со мной будет Ингольд. Все образуется. Сама подумай: разве есть на свете кто-нибудь настолько выживший из ума, чтобы связываться с этим старым чудаком? Так что это и не будет прощанием.
Она усмехнулась.
— Тогда не стоит воспринимать все это так серьезно, правда? — Их губы снова сомкнулись в поцелуе. Пушистые пряди волос щекотали его лицо. — Иди с богом, Руди, хотя аббатиса умерла бы на месте, услышь она, что я говорю это колдуну.