– Да, – донесся голос колдуна из тени капюшона.
«Безобидный старикашка, – подумал Руди, – обаятельный старый дурачок. Неудивительно, что люди боятся его».
– Да, – продолжал Ингольд, – если они находятся в помещении, они обычно умирают от голода. Если снаружи – погибают, потому что совершенно беззащитны.
– Гм... Неужели никто не пытался позаботиться о них, чтобы посмотреть, может ли сознание вернуться к ним?
Ингольд пожал плечами.
– Это не так легко, если ты сам убегаешь от Тьмы. На севере, в Твеггеде, в начале всех этих бедствий попытались так сделать. Жертва прожила два месяца.
– И что же случилось после двух месяцев?
– Ее убили те, кто ухаживал за ней, – добавил колдун, – это были, видишь ли, муж и дочь жертвы.
Руди обернулся через плечо. Тяжело опускался вечерний туман, тень и мрак покрывали землю.
Настала ночь, и на мили вверх и вниз по Большой Южной Дороге беглецы пытались заснуть. Сторожевые костры разгоняли тьму, как мерцающее ожерелье, по обе стороны дороги, и все, кто мог поднять руки, протягивали их к огню. В низинах лужицы дождя уже превратились в лед.
Альда пришла к костру Руди ночью, Медда сопровождала ее. Альда стеснялась его, и они не говорили о том, что было между ними в Карсте, но Руди ощутил от ее присутствия радость, которую не испытывал ни с одним человеческим существом. Потом они сели вместе спиной к огню, не касаясь друг друга, разговаривая о Тире или о мелких происшествиях в дороге; близость между ними была такой сильной и теплой, словно они завернулись в один плащ.
Утро было ясным и обжигающе холодным. Ветер разорвал пелену облаков и угнал их на юг, как громадные утесы ослепительно белых гор на фоне поднимающейся голубизны утреннего неба. По цепочке прошло известие, что волки напали на конский табун, принадлежащий Церкви, и их отогнали Красные Монахи; четверо часовых ночной стражи были найдены мертвыми у своих костров – обескровленные жертвы Тьмы. Тем не менее Джованнин совершила, не покидая телеги, благодарственную службу, и те, кто пережил эту ночь, благодарили Бога, что они остались живы.
Теперь они вступили в холмистую страну, огромная дорога запетляла между серо-зелеными холмами. Справа от них иногда сверкали далекие вершины западных гор, фиолетовые, серые и голубые или покрытые хмурыми облаками. Это была земля ручьев, окаймленных льдом по утрам, они текли в зеленые сочные низины на востоке. Через эти ручьи иногда были переброшены узкие каменные мосты, но чаще дорога просто шла по воде, так что все были постоянно полусырыми и дрожали.
Руди, окоченевший, страдающий от боли во всем теле, последовал совету Ингольда и срезал прямое молодое деревце в ближайшей роще, мимо которой они шли, чтобы сделать из него дорожный посох. Он никогда не был силен в ботанике, но Ледяной Сокол сказал ему, что это был ясень.