Она спросила:
– Что происходит с Пустотой?
– Когда я говорил с тобой в Гее, – продолжал Ингольд, – я понял, что наши миры должны находиться в очень тесной связи в это время – такой тесной, что из-за психического кризиса спящий может буквально преодолеть грань между ними и смотреть из одного мира в другой. Это редкое и временное сочетание – шанс один из миллиона для двух миров почти соприкасаться друг с другом, и в нашем тяжелом положении я могу рассчитывать только на него.
– Но почему это произошло сейчас, во время кризиса? – спросила Джил. Резкий электрический разряд проскочил в вышивке ее цветных рукавов, когда она наклонилась вперед через стол. – И почему это произошло со мной?
Ингольд уловил в ее голосе горечь и страх оттого, что выбор пал на нее, и старался ответить как можно ласковее.
– Все имеет свой смысл. Не бывает случайных событий. Но мы не можем знать все причины.
Она едва скрыла улыбку.
– Это ответ настоящего колдуна.
– В том смысле, что маги говорят двусмысленно? – его улыбка была ироничной. – Это одна из двух наших профессиональных опасностей.
– А какова вторая?
Он рассмеялся.
– Патологическая склонность лезть не в свое дело.
Она засмеялась вместе с ним. Потом, успокоившись, спросила:
– Но если вы колдун, как вы можете нуждаться в моей помощи? Что я могу сделать такого, что неподвластно вам? Как мне помочь вам победить Тьму? Кто это или что это – Тьма?
Какое-то время он молча разглядывал ее, размышляя, потом сказал:
– Ты знаешь.
Джил закрыла глаза и мысленно оказалась перед монолитными бронзовыми дверями, едва сдерживающими натиск зловещего сонма теней. Очнувшись, она сказала:
– Я не знаю, что они из себя представляют.
– Никто не знает, – сказал он, – разве что Лохиро, Глава Кво. Это вопрос, на который я никогда не смогу найти ответа. Что я могу сказать о Тьме, Джил? Что можно сказать о том, чего ты еще не знаешь? Что это – ночные хищники? Что они поглощают плоть от костей, кровь из плоти или душу из живого тела, оставляя ее слепо блуждать и обрекая на смерть? Что они скользят по воздуху в темноте, а огонь, свет или яркая луна отпугивают их? Разве тебе это о чем-то говорит?
Она покачала головой, загипнотизированная глубоким хрипловатым тембром его голоса, завороженная его притягивающим взглядом и памятью о еще более кошмарных видениях.
– Но вы знаете, – прошептала она.
– Клянусь Богом, нет, – вздохнул он и отвернулся.
Когда же он снова повернул голову, его лицо уже приняло прежнее выражение, не выдающее ни страха, ни сомнения.
– Мне... мне снилось, – запиналась Джил, обнаружив неожиданно, что гораздо труднее говорить о том прежнем сне Ингольду, человеку, который понимает, в чем дело, нежели непосвященному.