С этими словами Нокс направил острие шпаги прямо в грудь Люка; он был полон решимости убить человека, унизившего его. Но Люк ловко уклонился от удара и в следующее мгновение проткнул шпагой грудь противника.
Нокс громко вскрикнул и, взглянув на расплывавшееся у него на груди кровавое пятно, упал на колени.
— Будьте вы прокляты, ты и твой отец… — прохрипел он, с ненавистью глядя на племянника.
Люк с невозмутимым видом вытащил шпагу из груди противника и проговорил:
— Ты сам себя проклял. Наконец-то мои отец и мать отомщены. Может, я и не достоин титула, но я буду защищать честь Хардвиков, пока жив. — Эти его слова прозвучали как клятва.
В это мгновение Нокс закрыл глаза и рухнул на землю. К нему тотчас же подбежал доктор. Люк отошел в сторону, и Маркус протянул ему носовой платок, чтобы он вытер пот с лица и кровь со шпаги. Потом Люк повернулся к Перл; она стояла, схватившись обеими руками за горло, и ему показалось, что она вот-вот лишится чувств.
— Он мертв, милорд, — сообщил доктор.
— Это правда? — Маркус посмотрел сначала на Нокса, потом на Люка. — Это правда, что он убил твоего отца?
— Да, правда. И как ты слышал, он так и не раскаялся. Маркус, однако, ничего не сказал по поводу обвинений Нокса в адрес Люка. И тот был этому рад.
— Полагаю, надо об этом сообщить, — пробормотал Люк. Теперь, когда все закончилось, на него вдруг навалилась ужасная усталость — он едва стоял на ногах.
Перл подбежала к нему и, поддерживая, проговорила:
— Мы поедем к моему отцу, и он скажет, какие шаги следует предпринять.
Никто не возражал. Поэтому, оставив труп Нокса на попечение доктора, Перл, Люк и Маркус направились к лошадям. Рибблтону же предстояло позаботиться о маркизе.
— Ты сможешь ехать? — спросила Перл, с беспокойством глядя на Люка.
Он утвердительно кивнул.
— Я ведь не ранен. Хотя признаюсь, утро было не из приятных.
Но утро еще не закончилось: им предстояло беседовать с герцогом.
Перл вдруг улыбнулась, и Люк почувствовал, что к нему возвращаются силы.
— Что ж, поехали. — Он тоже улыбнулся.
По дороге в Оукшир-Хаус Перл то и дело поглядывала на Люка. Конечно, он и раньше дрался на дуэлях, но ведь сейчас он убил собственного дядю, и это не могло не сказаться на нем. Перл заметила, какое выражение появилось на его лице, когда доктор объявил, что Нокс мертв. Впрочем, теперь уже Люк овладел собой и довольно уверенно держался в седле, так что, наверное, не следовало за него беспокоиться.
К радости Перл, герцог оказался дома. Накануне он вернулся очень поздно, и у нее не было возможности поговорить с ним. Разговор предстоял долгий и не очень приятный, а для отца — совершенно неожиданный, и оставалось лишь надеяться, что он не слишком его огорчит.