– Спасибо, правда стало легче… Мама дай чего-нибудь холодненького, молочка, что ли? – попросила женщина. Старушка облегченно пере крестилась и пошла за молоком.
– Что ж ты делаешь? – недовольно сказал Кулсубай, чуть только они вышли на улицу. – Разве так можно? Чуть не испортил все! Больше никогда так не делай, понял?
– Ты сам, агай, говорил, что обманывать грех… – обиженно возразил Гайзулла.
– Так-то оно так… – Кулсубай почесал в затылке и некоторое время шел молча, раздумывая. – Только ведь больше ничем не поможешь… Думаешь, мулла или настоящий курэзэ знают больше меня?
– Все равно плохо. – Гайзулла отвернулся и смотрел теперь куда-то в сторону, лицо у него было нахмурено, губы сжаты, и шагал он решительно, как взрослый, который выговаривает маленькому за какую-то провинность. Кулсубай по краснел.
– Зря ты так говоришь, – опять начал он, откашлявшись. – Ведь эта женщина все равно по правится…
– Как так? – Гайзулла даже остановился и смотрел на Кулсубая недоверчиво, исподлобья.
– А человек так создан, дружок, ему обязательно нужно поверить, чтобы победить болезнь! Я говорю, вот она мне поверила и теперь поправится, ты же видел, ей уже стало лучше!
Гайзулла смотрел все так же недоверчиво.
– Ладно! – махнул рукой Кулсубай. – Под расти сначала, а потом уж суди, где правда, а где ложь… Давай-ка закусим, что ли? Заморим червячка, я говорю! – Не дожидаясь ответа, он вынул из мешка кусок хлеба и колбасу. – На-ко!
Гайзулла стал с аппетитом есть хлеб.
– Колбасы возьми! – с набитым ртом посоветовал Кулсубай. – Так вкуснее!
– В ней сало свиное, она нечистая, – брезгливо сморщился мальчик. – Грех есть свинину, я сам слышал, как мулла говорил!
– Не говори так, дружок! Еда никогда не бывает грязной! Ты же ешь колбасу из конского сала? Чем же свинья хуже лошади? Все одно – животина… Даже коран разрешает есть сало, если ты голоден. Возьми! – он протянул Гайзулле колбасу. – Одним хлебом сыт не будешь…
Первый кусок Гайзулла проглотил через силу, не прожевав, давясь и все время думая, что это еда грешников. Но уже второй не показался ему таким страшным, и, шагая, он сам не заметил, как съел весь кусок.
– Ну, как? – с интересом спросил Кулсубай.
– Вкусно! – ответил мальчик. – Только ты правду говоришь, что это не грех?
– Не грех, не грех, в еде греха нету! – успокоил его Кулсубай.
Гайзулла улыбался, щеки его порозовели от еды и мороза, черные волосы мальчика отросли с тех пор, как они ушли из деревни, и падали на лоб черным, блестящим чубом. Гайзулла тряхнул головой и вприпрыжку, прихрамывая, побежал дальше.