– Порядком уже… А ты все на золоте работаешь?
– Да вот пришел, может, дадут работу. Как говорится, у нового хозяина и рубль новый!
– У кого ж ты просишь? Новый-то в Оренбург укатил!
– Когда? – вскочил Сайфетдин.
– Да дня три будет.
– Ах, я дурак! – старатель с досадой хлопнул себя по лбу. – Старый дурень! И хожу, и хожу каждый день, нет того, чтобы спросить! – Он смял и выбросил папироску.
Старые знакомые разговорились. Хисматулла не вмешивался в их разговор, только время от времени вставал и начинал размахивать руками, чтобы согреться. Сайфетдин и Зинатулла говорили о приисковых делах, о ссоре старого хозяина с новым, о том, как уехал старый управляющий… Скоро конюх ушел.
– Вишь как! – Сайфетдин обернулся к Хисматулле и хмыкнул. – Мы спины гнули, чтоб золото найти, а Закиров не гнул, а подцепил! Уж как он перед Аркашкой хвостом вилял, всегда на задних лапках: «Аркадий Васильевич, вы!.. Аркадий Васильевич, ах!» – а потом – хвать! —и ограбил! Вот, должно быть, Аркаша наплакался! Да он все равно, небось, в накладе не остался, что-нибудь да унес за пазухой… – Сайфетдин прищурился: – А ты что молчишь, ни слова не скажешь?
– А что говорить? Меня это не касается…
– Не касается? Ну-ну! А мороз-то хоть тебя касается? Смотри, как он тебе уши оттрепал, все красные! – хохотнул Сайфетдин. – Пойдем-ка пошукаем в бараках, надо место на ночь найти, не в сугробе же устраиваться… Пойдешь со мной утром в старом отвале мыть?
– А как?.. Ведь управляющего нет, кто нам разрешит?
– Ничего, мы пока без разрешения! – усмехнулся Сайфетдин. – Авось раз нет никого, стало быть, и гнать некому! Вставай, а то в сосульку превратишься…
Рано утром Сайфетдин разбудил Хисматуллу, и они пришли к старому отвалу. Сайфетдин сколотил из трех досок желоб, настелил сверху прутья и сказал, не оборачиваясь:
– Вот эти прутья для того, чтобы удержать золото, понял? Вода уносит гальку, камешки, а золото застревает в прутьях, сейчас увидишь. – Он расколотил доской лед, установил у края про руби желоб, закрепил его со всех сторон песком и пустил воду. Вода хлынула в желоб, ударяясь о планки и прутья, брызгая во все стороны. – Это отвал старый, его уже мыли, стало быть, ила тут больше нету, – продолжал Сайфетдин, следя за водой. – Видишь, песок, как крупа, рассыпается? – Он взял на лопату и кинул в желоб. Чистая, звенящая маленькими льдинками вода сразу замутилась, потом стала желтой и, наконец, бурой.
Сайфетдин обернулся.
– Слушай, а что это я тебе говорю? – сказал он. – Ты ведь тут небось не в первый раз, а? Ну, говори, мыл уже?