Свалился державшийся каким-то чудом камень, шмякнулся в лужу, обдав Хисматуллу брызгами.
После того как прорыли канавку, освободили забой от старой породы и поставили крепления. Но легче работать не стало – все труднее было дышать, рубаха и штаны скоро промокли насквозь, разбухли, потяжелели от налипшей глины лапти.
По забою метались, точно дразня работающих, их суетливые тени, точно кто-то нарочно повторял каждое их движение, каждый жест.
Хисматулла еле ворочал лопатой, так она отяжелела от налипшей глины, ломило поясницу, но стоило немного отдохнуть, как потом нельзя было выпрямиться без боли.
– Эй, вы там спайт, что ли? – послышалось со стороны штрека.
– Сам небось сюда не лезет, боится штаны замарать, – тихо засмеялся Сайфетдин.
– Эй, кому я говорайт? – продолжал надрываться Ганс и вдруг резко и пронзительно свистнул.
– Дур-рак! – взорвался Сайфетдин. – А еще десятник называется! Ошалел, что ли, в шахте свистеть?!
– А что не отвечайт? Отвечайт, тогда не свистейт! Вам лишь бы день работайт, а там хоть умирайт! А кто перед хозяином говорайт? Я! – И, размахивая лампой, десятник пошел дальше по штреку.
– А почему нельзя свистеть? – спросил Хисматулла.
– Старики говорят – обвал будет, – мрачно ответил Сайфетдин. – Правда или нет – кто знает, но лучше в шахте не кричать и не свистеть – от беды подальше!
Он присел на корточки, отдохнул немного, поставил поудобнее лампу и, сняв мокрую рубашку, положил ее на большой камень, где уже лежал старый чекмень, и остался в тонком камзоле. При свете лампы казалось, что морщины на лице Сайфетдина стали резче и глубже.
– Как тебе не холодно! – Хисматулла по ежился.
– Работа человека греет, – Сайфетдин улыбнулся и показал на рубашку– Смотри, даже пар идет! – Он прислушался к дальнему, едва заметному стуку кирки в соседних забоях и по плевал на ладони: – Долго канителились, другие уже давно начали…
Он подкопал породу снизу и сразу же стал крушить киркой сверху легко, будто держал в руках игрушку. Большие темные руки его скользили по черенку ловко и быстро; пламя лампы от взмахов киркой заплясало, причудливо освещая забой; под ноги большими комками сыпался оставшийся без опоры верхний грунт.
– Здесь не так сила нужна, как ловкость, – не останавливаясь, заметил Сайфетдин. —Видишь, как кирку надо держать? Будешь так держать – меньше устанешь… И еще запомни – никаких лишних движений! И силы сэкономишь, и больше наработаешь, понял? – Он отбросил крупные камни к штреку, подкопнул еще, очистил место для кровли, приставил кирку к стене и, тяжело дыша, сказал: – Идем твой забой посмотрим, а потом крепить начну…