– Ну что, не отпускает? – шепотом спросил он.
Мальчик покачал головой.
– Слушай, ты скажи ему, что я богатое место знаю, – торопливо зашептал Гайзулла, – половину ему отдадим, если тебя отпустит… Что там с тебя толку? А здесь, пока нет никого, знаешь какое богатство огрести можно?
– Я уже говорил… – огорченно ответил Загит. – И слушать ничего не хочет, говорит, обычай дедов…
– Попроси еще раз! – голос Гайзуллы за дрожал. – Может, согласится, если узнает, что я такое место нашел?..
– Боюсь, еще вчера поколотить обещался, – сказал Загит, искоса поглядывая на дверь.
– Давай я попрошу, – предложил Гайзулла, – может, меня послушает?
– Не надо, еще хуже будет! —Загит махнул рукой.
– Да что ты с ним разговариваешь, с головотяпом! – вмешался шныряющий по двору Султангали и звонко плюнул сквозь зубы. – Разве не видишь, у него от страха уже обе штанины полны!
Загит сделал вид, что не слышит брата, а Гайзулла, обернувшись к нему, насмешливо и язвительно прищурился:
– Ну, а ты, герой? Покамест сух еще?
– Ха! – хвастливо выпятил грудь Султангали. – Я сам по себе, надо мной кнута нету! За хочу– останусь, а захочу – поеду… Знаешь, почему я домой вернулся? Потому что отец меня умолял, сам ко мне пришел, шапку снял, донял? Э, меня еще не тому Нигматулла-агай научил! Главное – во! – Султангали выставил вперед худую руку с крепко сжатым кулаком. – А если этого нету, то язык еще главней! А у этого болвана и тупицы, которого моим старшим братцем зовут, ни того ни другого нету – вот он и трусит, хуже зайца! – Султангали снова циркнул сквозь зубы и отошел к плетню, повернувшись к Загиту спиной.
– Ну и брат у тебя растет… – покачал головой. Гайзулла. – Если б мой был, столько оплеух от меня получил бы, что вообще язык бы проглотил, не то что так разговаривать!..
Тем временем Хаким снес в подвал остававшиеся в доме вещи, забил окна, большими толстыми гвоздями заколотил дверь и, присев на лежащий посреди двора сосновый чурбак, стал читать молитву. Мальчики замолкли, Мугуйя не подвижными глазами уставилась на мужа, только Гамиля вертелась между узлами, стараясь уст роиться поудобнее.
– Она теперь всегда так? – шепнул Гайзулла, показав на Мугуйю.
– Да, как Фарзану похоронили, словно деревянная стала, может, после родов пройдет, так старухи говорят, – тихо ответил Загит.
Хаким встал, внимательно оглядел дом и двор, провел зачем-то ладонью по дверному косяку и, неторопливо подойдя к телеге, ловко, одним движением уселся спереди и взял в руки вожжи.
– Открывайте ворота! – сердито крикнул он – Стали как истуканы! И зачем только аллах позволил вам ходить по земле?