Но, пожалуй, больше всего удивилась Нафиса отцу – он был тоже принаряжен, как и положено человеку, выдающему замуж свою дочь, но сейчас лицо его, обычно угрюмое и озабоченное, сияло довольством и радостью. Было видно, что он гордился тем, что выбор Хажисултана-бая, самого богатого человека в деревне, пал на его дочь, на его дом, и ему явно хотелось не ударить лицом в грязь, показать, что он тоже не лыком шит, что он сумеет принять в своем доме и такого редкого жениха, и всех гостей. Пусть завидуют те, кому надлежит завидовать, ведь не каждому в жизни выпадает такая доля – иметь зятем самого бая!
Хайретдин взял дочь за руку и провел ее вперед, чтобы все видели невесту,. – не на каждой улице встретишь такую красавицу. А если и встретишь, то остановишься пораженный, и будешь глядеть ей вслед и потом еще долго будешь помнить взгляд ее черных глаз из-под тенистых ресниц, и затаенную улыбку, и гибкую походку, и тихий звон монист…
Мулла провел рукой по бороде, точно вид красивой девушки лишил его на мгновение дара речи; потом оглядел собравшихся и повернулся к хозяину дома:
– Отдаешь ли ты в жены дочь свою Нафису за Хажисултана, сына Валиахмета?
Нафисе казалось, что она оглохла, – слова муллы донеслись как бы издалека и словно касались не ее, а кого-то другого.
– Отдаю, – чуть помедлив для приличия, степенно ответил Хайретдин.
Мулла подобострастно улыбнулся Хажисултан-баю, наклонил голову:
– Берешь ты дочь Хайретдина, Нафису, в жены?
– Беру! – кратко бросил Хажисултан-бай.
Теперь мулла окинул взглядом невесту:
– А ты, красавица Нафиса, пойдешь ли в жены к Хажисултану, сыну Валиахмета?
Глухота вдруг исчезла, хотя Нафиса стояла ни жива ни мертва.
– Нет! – надрывно, сквозь слезы, крикнула она и пошатнулась.
Отец схватил ее за плечи, испуганно замахал рукой:
– Она согласна! Согласна!.. Какой девушке хочется покидать дом, где отец и мать так люби ли и холили ее!.. Она плачет, потому что не же лает разлучаться с нами!.. Она будет хорошей женой Хажисултана, сына Валиахмета!..
Мулла развернул коран, полистал страницы, что-то читал, чуть шевеля губами, голос его звучал монотонно и нудно, потом он напутствовал новобрачных, чтобы они жили в мире и согласии, до глубокой старости, родили детей, и да смилостивится и да поможет им во всем всемогущий аллах…
Нафиса опять ничего не слышала, ничего не соображала, чувствуя себя связанной по рукам и ногам. Теперь, когда совершился никах, она не вправе изменить волю аллаха, она находится под его покровительством и защитой и под властью своего мужа Хажисултана-бая. Ты опоздал, Хисмат, опоздал навсегда, и сделал меня и себя несчастными на всю жизнь. О горе нам, бедным!