– Да нет, какой там Гисборн... Уж этого-то мы знаем, слава Богу,..
Все трое двинулись по тропинке к харчевне: впереди отец Тук, за ним Робин, который внимательно слушал Мелисанду, то и дело с громким хлопком убивая на шее комаров.
– Приехал на коне, – рассказывала Милли, – сам бледный как смерть, и глаза СТРАШНЫЕ. Как будто смотрят не наружу, как у всех нормальных людей, а внутрь, в себя. Такой зарежет и не заметит. – Она понизила голос. – Заказал, между прочим, оленину, хоть это и запрещено!
– Как одет? – обернувшись через плечо, спросил Робин.
– Богато и во все черное, – заторопилась Милли. – И вооружен. Меч у него и два кинжала. И что такому нужно в нашей таверне, Робин?
– Да ведь он один?
– А кто его знает? Может, с ним засада какая пришла?
Урочище Зеленый Куст открылось сразу же за мелким, пересохшим в жаркое время года ручьем, черное русло которого тонуло в душных белых цветах. Дальше начиналась поляна, край которой цепляла ноттингамская дорога.
Робин остановил своих спутников, осторожно осмотрел окрестности, держа лук наготове, но ничего подозрительного не обнаружил. Все трое, озираясь, пересекли поляну и подкрались к двери харчевни.
– Ну, чего стоим? – сказал Робин. – Вперед!
Он толкнул дверь и остановился на пороге.
За столом действительно сидел богато одетый человек в черном и спокойно, без особенного, впрочем, аппетита, поглощал стряпню Мелисанды. Он сидел спиной к двери – не то от беспечности и глупости, не то от дурацкой самоуверенности.
Посетитель не мог видеть вошедших, однако перед ним на стене четко обрисовались их тени, и человек этот уверенно произнес:
– Здравствуй, Локсли.
На лице Робина мелькнуло удивление. Нахальство беловолосого норманна, сидевшего к нему спиной, неожиданно начало нравиться разбойнику. Он окинул эту спину оценивающим взглядом. Могучей, при всем желании, ее не назовешь. Посетитель, словно догадавшись, обернулся:
– Приглядываешь, куда лучше воткнуть нож, Робин?
Робин прищурился:
– А, да это же приятель нашего Хелота. Ты сильно возмужал, парень, с той поры, как Алькасар хотел перерезать тебе глотку.
– Я искал тебя, Робин, – смущенно отозвался Греттир. Он знал, что краснеет, и это ему совсем не нравилось. К тому же он не ожидал, что его сразу узнают.
Локсли уселся на скамью, поставил острые локти на стол. Монах и хозяйка, стоя в дверях, наблюдали эту мирную сцену.
– Вот видишь, Милли, все путем, – пробасил отец Тук и потащил ее по направлению к кухне.
– Так ведь они подерутся? – нерешительно спрашивала хозяйка, тщетно пытаясь вывернуться из цепких объятий святого отца.