– Темнишь. – Робин покачал головой. – Ох, темнишь... Но ты прав, ты действительно мне нужен. Жизнь сопляка не стоит твоих познаний. С ним я всегда успею разделаться, если он не покинет Ноттингамшира... – Он критически осмотрел худенького невысокого мальчика с льняными волосами. – Иди, ты свободен, – проговорил разбойник. – И помни, кто и какой ценой тебя спас.
Греттир молча поцеловал Хелоту руку и вскочил в седло. Робин вытаращил глаза. Даже в знак благодарности потомок знатного рода не сделал бы этого, будь перед ним человек низкого происхождения... разве что Хелот был духовным лицом. Конь перешагнул через стрелу, косо вонзившуюся в землю, и вскоре всадник исчез за поворотом. Робин проводил его глазами, покосился на Хелота.
– Вот какие почести оказывают у нас норманнские рыцари разным проходимцам... Хелот пожал плечами.
– Мальчик хорошо воспитан, – сказал он, – и я им доволен.
– Хорошо воспитан? – переспросил Робин. – Ты что, священнослужитель, Хелот из Лангедока? Хелот не ответил.
– Не реви, мать, – гудел Малютка Джон, положив свою огромную лапищу на плечо хрупкой женщины, закутанной в шаль. На вид ей было не то тридцать лет, не то пятьдесят, не поймешь. Женщины в этих краях рано старели, но поздно умирали. – Вот придет Робин, он рассудит. И все будет хорошо, так хорошо, что сама удивишься. – И поскольку она не переставала захлебываться слезами, прикрикнул: – Да прекрати плакать, ты!
Она съежилась и послушно перестала всхлипывать, но Хелот заметил, что она дрожит всем телом. Однако верзила Джон не обращал на это ни малейшего внимания.
– Успокоилась? Вот и хорошо, – удовлетворенно заметил он и перевел самодовольный взгляд на Хелота. – Эй, Хелот, накорми почетную гостью. Поднеси эля и все, как положено.
Хелот еле заметно улыбнулся, входя в лесной дом, оплетенный кустарниками так, что и днем было трудно его отыскать. Гостеприимство было одной из разбойничьих традиций лесных стрелков. Прежде чем ограбить, жертву полагалось как следует попотчевать. Во время трапезы уточнялись размеры мзды и определялся моральный облик будущей жертвы. После чего гостя грабили и отпускали с Богом. Бывало и наоборот: сотрапезника щедро оделяли. Таких гостей было принято встречать с особым почетом. А сейчас к стрелкам пришла за помощью простая женщина из близлежащей деревни – ее надлежало встретить, как королеву.
Хелот нарезал мясо на куски, положил сверху краюху хлеба, в одну руку взял кружку эля, в другую – блюдо с едой и вышел из дома. Женщина молча сидела в кресле, грубо вытесанном из большого пня. Согласно легенде, при изготовлении этого трона в качестве мерки использовали седалище отца Тука как самого объемного из всех разбойников – дабы пользоваться «троном» могли бы все без изъятия и не чинилось бы никакой несправедливости, ни в малом, ни в большом.