Горы, лес и заболоченные регионы (Южная Африка!) предстают перед нами как защитники остатков рас и народов. Так проявляют себя Кавказ, склоны Алтая и Тянь-Шаня, обширные долины романских народов и ладинов> в Альпах. Так все еще сохраняются баски в Пиренеях, армяне в высокогорных долинах ландшафта Арарата, который они справедливо изобразили на своем гербе.
Окрестность ландшафта Хайберского прохода> в особенно подходящих для обороны долинах скрывает многие расовые границы, в то же время часто совпадающие с границами провинций. Вдоль Гата держатся гонды, вудары и бхилы (Bhils), в Гималаях – гуркхи> и многие другие чуждые собственно индийскому расовому смешению горные племена, в продольно расположенных переходах Малайского полуострова – обнаруженные Мартином и недавно Шебестой племена сенои и семанг, эквивалентом которых на Цейлоне являются ведды>.
По– особому часто действуют кольцевые горы и плоскогорья, оберегая виды животных и расы человека и помогая удерживать постоянные границы. Так закрепляются сингальцы (сингалы) по отношению к дравидийской расе и напору тамилов из Передней Азии, в конечном счете скопившиеся на крошечном пространстве плоскогорья (вокруг Полоннарува-Канди)>, негритосские жители [с.188] внутренних районов, моро и ториадья на Филиппинах, на Зондских островах по отношению к малайцам и тагалам.
Еще труднее, естественно, проследить географические границы животного мира и человеческих рас в субтропиках и тропиках, чем границы растительного мира, всегда больше привязанные к почве. Отличными вспомогательными конструкциями могут при этом оказаться смелые оригинальные рабочие гипотезы, например широко задуманное Лео Фробениусом разделение Африки на хтоническую, теллурическую и лесную культуры. Однако такие конструкции, конечно, требуют детальных доказательств>.
Здесь благодатная почва для индивидуальной работы в полевых условиях. Трудность наблюдения за расовыми и племенными границами, а также за границами видов, подтверждаемыми и засвидетельствованными в языковых и культурных отличительных признаках, достаточно велика даже на знакомой, родной почве. Попытайтесь, скажем, в пространстве между Аммерзе, Хуозигау, Верденфельсом и обширной языковой котловиной романской культуры на выходе к долине реки Лех между древними монастырями Вельфов> проследить швабско-баварскую племенную границу! Как вмешивается там алеманнский и баварский обычай, даже диалект, к тому же с добавлением “влахских” и альпийских остатков!
Обработка дерева, использование металла, керамика, способ строительства, землепользование и содержание скота – все это должно помочь; и все-таки создаются, как доказывают работы Б. Швейцера, многочисленные карты с различными вводящими в курс дела легендами почти для каждого характерного (бытового) слова, для каждого обычая, хотя они и в целом, в главных линиях своих границ, часто совпадают или сближаются