бедер. Моя бабушка легла бы поперек порога, чтобы не выпустить меня на улицу в таком виде. Я его обожала. Я купила его на экстренной распродаже в «Нарядах от Тары»; и подозреваю, что Тара отложила его специально для меня. Подчиняясь внезапному импульсу, я прикупила к нему туфли и губную помаду. А теперь и ногти под стать наряду, спасибо Дженис! У меня была серая с черным шелковая шаль с бахромой, чтобы накинуть на себя поверх платья, и сшитая из кусочков кожи маленькая сумочка в тон туфлям.
— Еще раз повернись, — хрипловато попросил Олси. На нем был обычный черный костюм, белая рубашка и зеленый узорчатый галстук под цвет глаз. Но волосы его приручить не могло ничто. Может, это не мне надо было пойти в салон к Дженис. Он был красив грубоватой красотой, хотя ему больше подошло бы слово «привлекательный».
Я медленно поворачивалась, демонстрируя себя со всех сторон. Но я была не до конца уверена в себе, и когда сделала полный оборот, брови мои поползли вверх с выражением немого вопроса.
— От тебя просто слюнки текут , — он говорил явно искренне. Я с облегчением выдохнула, — оказывается, я и не знала, что затаила дыхание.
— Ну, спасибо, — я старалась не сиять, как новенький пятак.
Залезать в пикап Олси было для меня испытанием, если учесть, что я была в коротком платье и на высоченных каблуках, но Олси тактично подтолкнул меня в спину, и я забралась.
Ехали мы в небольшое заведение на углу Кэпитол и Роач-стрит. Снаружи — ничего особенного, но кафе «Мэйфлауэр» оказалось именно таким интересным, как обещал Олси. Пол выложен белыми и черными кафельными плитками, по залу разбросаны столики, и за ними сидели господа, разодетые в пух и прах, как мы с Олси. Некоторые, впрочем, были и в джинсе. Кто-то принес с собой вино или ликер. Я обрадовалась, что мы не пьем: Олси взял себе одно пиво, и все. Я пила чай со льдом. Еда была хорошая, но без выдумки. Обед тянулся долго, неторопливо, но было интересно. Олси знали многие, они подходили к столику, здоровались с ним и интересовались, кто я. Кто-то из них работал в правительстве, кто-то — как Олси — в строительной промышленности, были и друзья его отца.
Но было несколько вовсе не законопослушных граждан. Пусть я всю жизнь прожила в Бон Темпс, но я всегда узнаю бандитов, когда вижу, что у них в голове. Я не хочу сказать, что они думали о том, что надо кого-то убить, или подкупить сенаторов; или что-то в этом духе. У них мысли были жадные — жажда денег, желание прихватить меня, а в одном случае — желание присвоить Олси (и мне было видно, что он об этом совершенно не догадывается).