На обратном пути мы впервые увидели тибетские войска – пятьсот солдат совершали маневр. Простые тибетцы не очень любят армию: солдаты имеют право реквизировать все, что захотят. На привалах они ставят палатки строгими рядами. Местному населению не приходится обеспечивать военным кров, но оно вынуждено предоставлять им транспорт и даже ездовых лошадей.
Когда мы вернулись домой, нас ждал сюрприз. К нам подселили человека, чьи колени были закованы в колодки, и он мог передвигаться только очень короткими шажками. С улыбкой, будто о нормальном явлении, он поведал нам, что является убийцей и грабителем, сперва приговоренным к двумстам ударам плетью, а затем – к пожизненному ношению колодок. У меня по спине побежали мурашки: неужели нас тоже причислили к разряду убийц? Однако мы скоро узнали: в Тибете преступник не обязательно должен находиться под надзором. Нашего соседа никто не ущемлял в социальном плане. Осужденный бандит мог общаться с кем угодно, а жил подаянием. И надо сказать, жил неплохо.
По округе расползлась весть о прибытии сюда европейцев, и любопытствующие постоянно приходили поглазеть на нас. Среди них нашелся приятный молодой монах, перевозивший какие-то грузы в монастырь Дребунга и собиравшийся в путь на следующий день. Узнав, что вся наша поклажа состоит из одного тюка, а мы хотели бы продолжить путешествие как можно скорее, он предложил воспользоваться свободным яком из его каравана. Монах не задавал никаких вопросов о наличии у нас разрешения на проезд. Мы и раньше догадывались: чем ближе подберемся к столице, тем меньше возникнет у нас проблем. Вероятно, считалось: достичь здешних мест без пропуска иностранцы не способны. Однако мы предпочитали нигде не задерживаться слишком долго, дабы не вызывать подозрений.
Мы сразу согласились на предложение монаха и распрощались с нашим бонпо, выразив ему огромную признательность. В путь отправились в полной темноте после полуночи. Перейдя через район Янгпачен, мы вошли в долину, граничащую с равниной, окружающей Лхасу.
Теперь она была почти рядом! Ее название всегда вызывало у нас трепетные чувства. Во время трудных переходов и ужасных холодных ночей мы вспоминали слово «Лхаса», и оно придавало нам силы. Наверное, ни один паломник из самой отдаленной провинции так не рвался в Священный город! Мы уже подошли к Лхасе ближе, чем Свен Хедин. Он предпринял две попытки пробраться сюда через регион, по которому двигались и мы, но оба раза его задерживали в Чангтанге войска, прибывшие из Ньенчентанглы. Естественно, двое бедных странников выглядели менее подозрительно, чем караван Хедина. А еще нам помогало знание тибетского языка и выработанная в скитаниях особая тактика поведения.