Часто ли вы слышали от родителей или говорили своим детям слова, которые говорил слуга, поднимая с постели Сен-Симона: "Вставайте, мсье, вас ждут великие дела!" Или слова матери Зигмунда Фрейда: "Моему золотцу Зиги суждено стать великим человеком."
Взрослые должны с уважением и пониманием отнестись к контрситуациям, создаваемым ребёнком: ну не станет он самостоятельным, не прожив их. Он не должен слышать слов: "Не трогай! Не бери! Разобьёшь! Уронишь! У тебя руки не тем концом вставлены! Ты такой же неловкий, как твоя мать!"
Это ещё достаточно невинные команды-программы, которые получает ребёнок. Улиб кет (по-узбекски "сдохни")! Будешь алкашом, как твой отец! Дурак, скотина, сволочь! - вот что имеют дети в период становления личности. До 200 замечаний, запретов, указаний слышит иногда ребёнок в семье за один вечер. Взрослый бы с ума сошёл. А ребёнок "защищается" от этих противных взрослых капризами, истериками, игнорированием слов взрослых, поносом или запором, непонятным поднятием температуры. И это в лучшем случае, значит у ребёнка пока ещё хватило возможности отстоять себя.
Гораздо хуже, когда ребёнок делает только то, что хотят родители. Не научившись быть личностью, дети не могут определиться в жизни. Роза, несчастная мать мальчика-наркомана, с горечью вспоминала после лекции: Рустаму было 11 лет, когда ему купили велосипед. Дети устроили игру - один ехал на велосипеде, другой бежал за ним. Когда дошла очередь до Рустама, он тоже побежал, но резко остановился и умоляюще попросил: "Мама, можно я побегу?"
Сколько надо было пережить в детстве другому наркоману Саше, если его, взрослого, тошнило от запаха манной каши. "Что бы ты сделал, если в то время, когда тебя насильно кормили, ты мог бы безнаказанно сделать всё, что ты хочешь?" - спросил психолог.
- Я заставил бы их самих есть эту кашу. А если они откажутся, я вставлю им в рот толстый шланг, который подаёт кашу, а сам встану на край крыши 9-ти этажного дома и скажу: "Не будете глотать, брошусь с крыши".
В борьбе с родителями Саша "победил", он всё равно вырвался из их контроля, став к 25 годам безнадёжным наркоманом. Теперь они ничего не могут сделать, фактически давая ему деньги на наркотики. Он угрожал им, что если не дадут, он пойдёт на что угодно, но найдёт деньги. Он был очень болен, после уколов наркотиков у него начинались абсцессы, колоться было просто некуда, и мать - врач снова возилась с ним, зная об угрозе полного заражения крови. Она смирилась уже даже с его смертью. "Пусть умрёт, чем так нас мучить, - говорила она. - пусть делает, что хочет". "Что хочет" он должен был делать 22 года назад.