Нервы ее были на пределе. Да, старый адвокат был прав, а я — просто наивная дура. Следующей позвонила Бренда.
— Мэг, это правда? Я прочитала в газете… — захлебываясь словами, начала подруга.
— Да, — прервала ее Мэг.
— У тебя был роман с Боуи, и ты скрыла от меня?!
Мэг устало закрыла глаза.
— Да, правда. Он разводится, мы с ним женимся через неделю, и мы будем петь дуэтом. — Мэг с размаху швырнула трубку.
Целый день телефон не умолкал. Звонили коллеги, друзья. Три звонка были из благотворительных организаций. Еще раз позвонила Бренда и сухо попросила дать ей объяснения. Кажется, до нее дошло, что роман Мэг был некоторым преувеличением. Мэг отключила телефон и вышла на балкон. Вспышка фотоаппарата ослепила ее и заставила в панике вернуться в комнату.! Завтра же уеду в Окридж-холл, подумала она, плотно задергивая занавески.
Уехать на следующий день Мэг не удалось. Утром, когда она в растерянности бродила по квартире, решая, что взять с собой и можно ли доверить поливать цветы на балконе легкомысленной Бренде, позвонили из издательства. Месяц назад Мэг набралась смелости и отнесла туда рукопись романа отца.
Престон Уолленстоун писал его почти три года. Каждый вечер он садился за письменный стол, и только стихийное бедствие могло помешать ему сделать это. Мэг была его верной помощницей. Она рылась в библиотеках, подбирая необходимые материалы, и печатала готовый текст.
После внезапной смерти Престона Гвендолен потеряла интерес к жизни. Как всегда подтянутая и тщательно причесанная, она выходила из спальни и садилась в любимое кресло мужа. Невидящими глазами глядела мать на суетящуюся вокруг нее Мэг, что-то говорила, даже улыбалась, но уже не жила, и смерть от воспаления легких была логическим завершением этого бесцельного существования. Мэг первое время было не до романа отца. Очень долго она не могла себя заставить зайти в кабинет с заваленным книгами и бумагами столом, за которым уже не сидел, как обычно, сутулясь, Престон. Но однажды Мэг решилась закончить почти завершенную работу отца. Роман был посвящен заговору против Генриха Дарнлея. В нем давалась совершенно новая, оригинальная версия преступления. Книга была написана несколько суховато. Не хватало последней главы. Мысль о том, что работа останется незаконченной, а потому не удастся опубликовать то, чему отец отдал столько сил и времени, не давала Мэг покоя. Она хорошо ориентировалась в материале и решила написать главу сама.
В конце концов ее сочинения по английской литературе всегда признавалась лучшими, и уж чем-чем, а фантазией ее Бог не обидел. В детстве Мэг придумывала невероятные истории, которые якобы происходили с ней. Подростком поражала сверстников захватывающими продолжениями фильмов и сериалов, особенно если те заканчивались не так, как ей хотелось. И всегда Мэг любила мечтать. То она представляла себя отважной журналисткой в горячих точках, то актрисой, получившей «Оскара», то ученым, подарившим миру лекарство от СПИДа. Преподаватель литературы советовал ей писать, но мешала робость. Сейчас же у Мэг не было выхода.